Северное сияние в тундре радужных надежд - страница 7

Да и вообще, то явно до конца вполне ведь безупречно понятно, словно божий день, что во всем, что хоть как-либо с какого-либо бока касается именно тех наиболее общих контуров изменения всей общественной жизни…

Никак не иначе, а тут надо бы всегдашне придерживаться как раз-таки именно того безутешного принципа, что река жизни сама еще найдет себе новое русло, а искать его искусственно только лишь и значит, что во всем до чего многозначительно же поспособствовать ее довольно-таки значительному последующему обмелению.

И требовать кого-либо к ответу можно разве что именно на том самом своем, личном, мелком и более чем безыдейном житейском уровне.

Да и может это вообще быть касаемо одних лишь тех исключительно наглядных и явных нарушений этики социального поведения, и ничего ведь никак вовсе-то и не более того.

И даже в межличностных отношениях та высокая и чистенькая мораль зачастую имеет именно тот донельзя страшный, порою полубезумный и бесчеловечный изъян…

Попросту может она к какой-либо донельзя скособоченной суровой жизнью личности вообще уж нисколько ни в чем, ни с какого бока никак совсем и не соприкасаться.

И надо бы о том твердо и прямо, да и столь громогласно заметить: всякая этика социального поведения почти всегда и во всем безупречно верна, ну а мораль, обращенная сугубо наружно, исключительно подчас убога, цинична и гадко-уродлива.

Причем именно та, подчас до чего и впрямь во всем ущербная на всякий житейский разум мораль, обращенная в меч, карающий грешников и злодеев, и есть сущий пламень души всей современной цивилизации.

Ну а начало свое она уж сколь так безупречно и искрометно берет именно от всех тех безумно фанатичных темных веков не столь и давно минувшего Средневековья.

Тогда тоже всякого того, разве что лишь на миг посмевшего отойти куда-либо в сторону от протоптанной веками колеи, тут же и жгли на костре, принося его в виде жертвы Ваалу во вновь возрожденном язычестве, единственное, что примерившем на себя христианство, как некую внешнюю одежду.

Заодно еще и напялив под него «нижнее белье» всей-то своей собственной великой святости, что вполне однозначно разве что уж явно только лишь значительно усугубляло и без того наихудший из всех возможных ликов сущих извергов и палачей.

И снова хотелось бы более чем неоднократно подчеркнуть, что те единственные люди – истинные мудрецы, кто всегда спасал западную цивилизацию от абсолютно полной ею потери всякого духовного облика, были разве что те действительно зрячие носители высокой культуры.

В то время как все остальные люди были навроде змеи, сбросившей старую, износившуюся кожу дикости, а вместо нее облачившейся в сверкающую на солнце, яркую чешую современной, полностью же с виду степенной цивилизованности.

Однако внутри их душ никаких светлых перемен нисколько так и не произошло, поскольку внешнее (приспособленческое) изменение формы, как правило, буквально ни в чем никак не соприкоснется с сугубо внутренней стороной всякого развитого сознания.

А в особенности это окажется именно так, коли к тому вовсе не были кем-либо целенаправленно направленны и впрямь же действительно вполне вот достойные того усилия чьих-либо гуманных учителей, а тем паче (кстати, что автору кажется, куда более важным) самых тех еще конкретных родителей или воспитателей.

Ну а ярче всего (наиболее отчетливо) все это проявлялось в тот самый момент, когда изнеженный цивилизацией западный европеец попадал в совершенно необузданные, нисколько еще никак не переоформленные зарей цивилизации безмерно дикие условия.