– Нашелся винодел, – пробурчал Берндейл Кьелд. – Да на глаз видно, что водица крашенная – это их вино! Иди сюда!
Подавальщица с визгом отстранилась от ручищ рыцаря, попытавшегося ее схватить, и поспешила скрыться, так что Кьелд, пожав плечами, сгреб за шиворот пробегавшего мимо слугу, и подтащил его к столу:
– Давай, малый, расскажи, что за дрянью вы нас поите?
– В-вино, – заикаясь, простонал парень. – П-п-просто вино.
– Я когда недопиваю – очень злой бываю, – предупредил рыцарь. – Так что иди к хозяину, и вели откупорить бочку настоящего вина, пока я сам к нему не пошел.
– И пусть зарежет еще одну свинью, – добавил Ульрих. – Мы платим!
Парнишка убежал, едва только Кьелд ослабил хватку.
– До чего жадный народ эти хонтэйцы, – бросил он, отряхивая ладонь о штаны.
– Будь мы в другом месте, я счел бы это оскорблением и потребовал поединка, – заметил Гатьен. – Все же, я подданный герцога…
– Вот и жуй подметку, – протянул ему кусок баранины на ноже Берндейл. – Раз нравится, подданный герцога.
Северяне рассмеялись, и немного пристыженный Грасье, вместе с ними. Голодные воины уже скоро расправились и со свининой, и даже с бараниной, после чего Торас махнул рукой, сидящему с края, Анмарту:
– Узнай, что нового в герцогстве.
Тот кивнул, соскользнув со скамьи, и пошел от одного стола к другому, перекидываясь несколькими фразами с захмелевшими посетителями, охотно рассказывающими ему последние новости, ведь любой рад поведать сплетни, будь то, правда или чья-то выдумка. Анмарт, пока ходил, успел выпить с келийскими наемниками, поклявшимися ему в вечной дружбе, разделил ужин с двумя островитянами и, вернулся к графу, слегка пошатываясь.
– Говори, – пригладил бороду Торас, внимательно смотря воину в глаза.
– Их послушать, так здесь такой ужас творится: в лесу, вроде как, колдун появился, и на скот порчу наводит, – Анмарт рассмеялся. – Еще, он человечину ест, а из костей дудки режет. Может, поищем его – всегда костяную дудку хотел…
– Сам потом сделаешь, – бросил Ульрих, слушающий их разговор. – Еще что интересного узнал?
– Келийцы жаловались, что герцог их отряд распустил.
– Значит, воевать пока не хочет, – с другой стороны пододвинулся Курц.
Торас же сдвинул брови, подумав, что хорошо бы взять келийцев на службу, пока они не подались к кому другому. Хорошие воины всегда пригодятся, так зачем этих упускать, если они ничуть не хуже других.
– Гатьен, – граф наклонился к рыцарю: – Передай славным воинам из Келии кувшин вина, и скажи, чтобы шли в мой замок, там для них служба найдется.
– Из Талании слух дошел, – продолжил Анмарт. – Там видели боевые суда хартвигов в большом числе.
– Не лучшее время для набега.
Торас и сам не раз участвовал в таких походах, и потому знал – лучше всего устраивать их по весне и летом, когда море спокойно, осенью же велик риск попасть в бурю, а если немного помедлить – то и морозы настанут. Хартвиги понимали это куда лучше графа, а потому либо выйти в море их заставила великая нужда, либо же они собирались зимовать в чужих землях, а домой вернуться, когда льды растают.
– Не лучшее, – кивнул Берндейл, в молодости водивший корабли в Деус и Таланию вместе с отцом Тораса. Жители разграбленных деревень прозвали Кьелда Кровожадным Медведем, и раньше одного упоминания его имени хватало, чтобы обратить врага в бегство, однако слава рыцаря с годами поблекла, как и память о его деяниях. – Но дуют холодные ветра, и зима будет лютой.
