Перед защитой диплома Влодек пришел ко мне в общежитие и принес связку книг.
– Все восемь томов, – сказал он, вручая их мне. – Оказывается, у нас тоже его читают!
Похоже, он был немало удивлен этим обстоятельством.
– В «Повести о жизни» Паустовский рассказывает о многих местах, в которых побывал, – объяснил я. – Наверное, и о Польше пишет.
– Может быть, – согласился Влодек. – Я тебе еще кое-что принес.
И он достал из сумки объемистый пакет.
– Что это? – не смог скрыть я своего удивления.
– Материал на костюм. Очень хороший.
Он развернул пакет. Материал действительно был хороший. Все в комнате удостоверились в этом, потерев его между большим и указательным пальцами. Особенно усердствовали Саня с Вадиком.
– Надо отметить, – сказал Саня.
– Мы по рублю дадим, – поддержал его Вадик.
– Не сегодня, – отобрал я материал у товарищей. – Вот если бы кто из вас шил.
– Я в армии хэбэ ушивал, – сказал Вадик. – Могу попробовать.
Вадик брался за любое дело, но никогда не доводил его до конца.
– Ян может шить, – сказал Влодек.
– Его в общежитие для иностранцев перевели, – ухмыльнулся Саня. – Сказал, вернется, когда научится играть в карты.
– И вылечит почки, – кивнул я. – Девушку себе еще не нашел?
– Нет, – отчего-то смутился Влодек. – Я тоже жениться передумал.
– Возвращаешься в Польшу?
– Родители там невесту подобрали.
Мы все уставились на Влодека. В нашей стране студентам филфака родители невест не подбирали.
– Ну, я пошел, – сказал Влодек. – Счастливо оставаться в альма-матер!
– И петь соло в яме, – усмехнулся я.
Никто меня не понял. Но это не имело большого значения. Омонимические синтагмы каждый из нас усваивал самостоятельно. И у каждого была своя заветная мечта: либо Польша от моря до моря, либо Великое княжество. Мне же больше всего нравился полонез «Прощание с Родиной».
Это случилось в то время, когда я работал младшим научным сотрудником в Академии наук.
Попал я в научные сотрудники, в общем-то, случайно. После университета меня отправили по распределению работать учителем в Логойский район.
– Физруком пойдешь? – спросил заведующий роно, изучив мои документы.
– Конечно, – сказал я.
Я был филологом, но не сомневался, что физрук из меня будет не хуже, чем учитель русского языка.
– Там тебе часы и по литературе дадут, – успокоил заведующий.
Я пожал плечами. В школе меня устраивали все должности, кроме, пожалуй, директорской. Командовать я не любил никогда.
И вот после года работы в школе я приехал в Минск прогуляться. Все-таки меня тянуло в город, в котором прошли студенческие годы. Да и девушки там остались не самые худшие. Правда, вдруг выяснилось, что им было далеко до старшеклассниц из моей школы.
И на Ленинском проспекте в Минске я встретил своего однокурсника Валеру.
– У нас объявили конкурс на младшего научного сотрудника в сектор современного белорусского языка, – сказал Валера. – Не хочешь подать документы?
– Но я ведь русист, – хмыкнул я.
– Зато в штанах, – тоже хмыкнул Валера. – Парни в языкознании нужны не меньше, чем физруки в школе.
Я подал документы и неожиданно прошел по конкурсу.
– А из школы вас отпустят? – спросил директор института. – Вам ведь три года надо отработать по направлению.
– Два, – поправил я его. – Попытаюсь договориться в роно.
– В академию? – поморщился заведующий, мельком взглянув на письмо, которое я привез из института. – И что ты там забыл? Какая у них зарплата?
