– Рублей сто, – сказал я.
– А здесь двести. Подумай.
– Да уж подумал, – крякнул я.
– Не приехал бы дипломированный физрук, ни за что не отпустил бы, – вздохнул заведующий. – А так поезжай.
И он что-то нацарапал ручкой на письме.
– Жалеть будешь, – сказал он мне вдогонку.
Однако о содеянном я пожалел лет через двадцать, не раньше.
Заведующим моим сектором был Петр Васильевич Ващило. Мы работали над словарем Якуба Коласа. А Колас, или дядька Якуб, во-первых, был народным поэтом Белоруссии, а во-вторых, вице-президентом Академии наук, иными словами – «наше все».
Группа научных сотрудников, корпевшая над словарем, сидела в мемориальном кабинете Якуба Коласа. Он был настолько велик, что легко помещались не только рабочий стол и два черных кожаных кресла классика, но и полдесятка наших столов.
О сотрудниках нужно сказать отдельно. Это был лучший из цветников, в которых мне доводилось когда-либо бывать. Он состоял из полутора десятка хорошеньких девиц от двадцати до тридцати лет, разных размеров и масти. Высокие, маленькие, худенькие и не очень блондинки и брюнетки расписывали карточки из собрания сочинений классика. Кто-то из них уходил в декрет, другие выходили из него, эта сдавала сессию, та ее заваливала, – происходил непрерывный оборот девиц в секторе, похожий на кругооборот воды в природе. Пяти столов на них всех вполне хватало.
Я был здесь единственным парнем, и Петр Васильевич назначил меня старшим.
– Неформально, конечно, – сказал он.
Я пожал плечами.
Все мы получали одинаковую зарплату, и кто из нас старше, а кто младше, не имело значения.
Сам Петр Васильевич был действительным членом Академии наук, академиком-секретарем отделения общественных наук, ну и заведующим сектором. Его зарплата, как поговаривали, уходила далеко за тысячу.
– Девчата не обижают? – спросил Петр Васильевич.
Я снова пожал плечами. Все окружающие меня розы были с шипами, но разве шипов боятся в этом возрасте?
– Пойдем, выйдем, – кивнул на дверь Петр Васильевич.
Я понял, что сам он своего цветника побаивается.
– Значит, так, – сказал Петр Васильевич, – я квартиру получил.
Я с некоторым удивлением посмотрел на него. О том, что Ващило получил квартиру в элитном доме, который в Минске называли «долларом», знали не только сотрудники Академии, но и вся интеллигенция города. Новость живо обсуждали в редакциях, издательствах, институтах и прочих богоугодных заведениях.
– Нужно библиотеку перевезти, – продолжил свою мысль Петр Васильевич.
Вот здесь я вздохнул с облегчением. Библиотека в доме академика была главной ценностью, если не единственной.
– Кого взять с собой? – спросил я.
– Валеру и еще кого-нибудь, на твое усмотрение.
Его взгляд из-за очков с толстыми линзами показался мне не только растерянным, но и испуганным.
«Тяжело быть академиком, – посочувствовал я ему, – то ли дело – младшим научным сотрудником».
После работы я предполагал прильнуть губами к чарующим извивам лепестков одной из роз, аромат которой просачивался из-под двери в коридор. Петр Васильевич, похоже, его не улавливал.
– В два часа подъедет академический «РАФ», – сказал он. – Втроем, думаю, справитесь.
«А вдруг до ночи застрянем?» – с тревогой подумал я.
Мне не хотелось отменять свидание. Тем более аромат, проникающий из-под двери, стал намного сильнее.
С собой я взял Валеру и Павла. Валера, как уже говорилось, мой однокурсник, а Павел симпатизировал Татьяне, одной из сотрудниц нашего сектора. Она была рослая, статная, с пышным бюстом. Я бы и сам ей симпатизировал, если бы мне не нравилась Лариса, ее подруга.
