Пока я сидела в комнате с Ростиком, все казалось простым и понятным. У меня появился план. Но как только я спустилась в подвал и улеглась на скрипучий раскладной диван, я вспомнила голову Фрэнсиса на соседней подушке, запах стирального порошка и сигарет на его рубашке и то, как мы до слез смеялись над тупыми шутками в машине. И еще я вспомнила о его ключах в моем кармане. Их следовало вернуть. Я потянулась за телефоном, чтобы написать ему, и тут до меня дошло: абсолютно невероятно, но у меня не было его номера. Мы не обменялись контактами, не задружились в соцсетях, не отметили друг друга в историях. Я поискала его аккаунты, но обнаружила лишь несколько фанатских страниц, заброшенных и забытых. Придется действовать как-то иначе.
Название агентства, которое представляло Фрэнсиса, я нашла в выходных данных «Попутчиков», того самого томика, который я уже и сама не помню, как оказался у меня в сумке. С задней стороны обложки на меня смотрел Фрэнсис – лет на десять моложе, с блуждающей полуулыбкой на губах, все в той же куртке Джима Моррисона. Я испытала грусть и ярость одновременно. Кажется, я начала понимать, почему женщины не уходят от таких, как он. Сомневаться в себе всегда проще, чем в других.
Ростик коснулся моего плеча, прервав размышления. Он отыскал контакты агентства. Покопавшись на их сайте, мы обнаружили и отца Киры – Нейтана Голдинга, а через несколько минут вышли в соцсетях и на саму Киру.
– Она учится в Стэнфорде, отсюда до него всего полчаса езды, – сообщил Ростик.
Мы уже практически сорвались ехать, когда Кира выложила новую историю. Она находилась в Сан-Франциско, с тем парнем с колечком в губе – я узнала его смеющееся лицо на артистично размытой фотографии из какого-то места с красивыми ланчами. Ростик знал, где это.
Мы столкнулись с ними, когда они уже собирались уходить.
– Кира, привет! Помнишь меня? Я…
– Теперь уже бывшая подружка Фрэнсиса, – засмеялась Кира.
– Типа того.
– Что тебе нужно?
– Ты сказала мне тогда в его доме, чтобы я бежала от него. Что ты имела в виду?
– А ты так и не поняла? – Кира снова хихикнула.
– Это в связи с его женой?
– Господи, он наврал, будто женат, чтобы избавиться от тебя? Трэш. Это низко даже для него!
– Как звали его жену? По-настоящему. Никакой Иззи Харт не существует. Но я нашла женские вещи, и рукопись, и ее пирсинг. Он вытащил его из ее языка.
– Боже, что за бред! Мне пора.
– Кира, подожди! Что ты имела в виду?
– Не хватай меня за руки, с ума сошла?
– Саша, пойдем. – Ростик потянул меня за рукав.
– Погоди, она должна сказать мне, что это значит.
– Простите мою подругу, она расстроена, – обратился к Кире Ростик.
– Подругу? Я думала, это мама твоя! – Кира обнажила острые белые зубы.
– Кира, пожалуйста.
– Ладно, – произнесла она на выдохе. – Я сказала так, потому что Фрэнки тот еще козел. Он вечно находит неуравновешенных, помешанных на его книге женщин, позволяет им облизывать себя пару дней, иногда недель, а потом сливает. И все по новой. Он так живет. Всегда. О жене его я только слышала, но никогда ее не встречала. Мне кажется, они расстались сто лет назад. Но когда напивается, он часто говорит о том, как любит ее.
– А как ее зовут?
– Он никогда не называл ее по имени.
– Может быть, твой отец что-то знает? Они давно знакомы?
– Вот только моего отца, пожалуйста, не втягивай в это. – И она ушла.
– Саша, ты в порядке? – Ростик приобнял меня за плечи.
