– Глупости, конечно, в порядке! Рост, хватит кудахтать надо мной.
Я думала, что этим наш разговор с Кирой и закончился, но несколько часов спустя мне кто-то позвонил с незнакомого номера. Голос женский и официальный. Дама сообщила, что со мной будет говорить мистер Голдинг. Разговор с агентом Фрэнсиса вышел очень коротким: он предупредил, что если я еще раз подойду к его дочери или к его клиенту, то у меня возникнут большие проблемы с полицией. Я невольно усмехнулась. Они хотели выставить меня сумасшедшей, но то, как делали это, лишь доказывало: у Фрэнсиса Джеймса Харта есть что скрывать.
День клонился к вечеру, воздух становился тяжелее и гуще, а небо над океаном – розовее. В моей голове все чаще возникали мысли о Фрэнсисе – будто вспышки, короткие и болезненные. Где он пьет сейчас? С кем пьянеет? Может, я все это выдумала? Я ведь даже не попыталась ничего объяснить ему. Тогда, в доме, меня поглотила идея, будто он – убийца. Вдруг это всего лишь моя фантазия? Сколько людей в Петербурге уверяли меня в том, что я воображаю вещи, которых нет. Что, если они были правы? Я винила себя за то, что не помогла женщине в депрессии, не спасла ее от самоубийства. И теперь, когда жизнь подкинула мне что-то хорошее, просто наказывала себя?
Я сказала Ростику, что должна отлучиться. Каким-то невероятным образом этот семнадцатилетний парень, которого я маленьким укладывала спать и поила молоком из бутылочки, понял, куда и зачем я собралась. И предложил подвезти.
У него был старенький «Форд» с дребезжащей крышкой бардачка и наклейкой «Голосуйте за Хиллари» на заднем стекле. Всю дорогу Ростик старался рассмешить меня, но я думала о том, что скажу Фрэнсису, когда буду возвращать ключи. Я спрошу его прямо. А он, скорее всего, пошлет меня. Но в момент напряженной тишины между моим вопросом и его ответом правда станет очевидной.
Когда мы подъехали, дом на краю обрыва выглядел пустым и заброшенным. Дверь гаража была открыта, на пыльном цементе валялся скомканный саван, которым Фрэнсис укрывал свой «Мустанг», ветер трепал его, и во мраке мне померещилось, что под ним кто-то есть и этот кто-то тянет к нам свои бледные руки. С неба упала первая капля дождя – густая, как масло, она со звоном разбилась об асфальт. Через мгновение вся подъездная дорожка покрылась темными пятнышками. Дождь усиливался. Десять минут, двадцать – ничего, ни одного движения, ни единого звука. Дом стоял пустой.
Я полировала пальцами ключи на связке, лежащей в кармане. Мы с Ростиком молча смотрели на входную дверь. Как будто испытывали себя и друг друга. Кто из нас более сумасшедший, кто скажет это вслух?
Я уже знала, что сделаю, решение было принято. Но ноги мои сковывал страх – такой, что я не могла пошевелиться. Ростик погасил фары. Мы еще немного посидели в темноте.
– Пойду брошу ключи в почтовый ящик.
– Мне пойти с тобой?
– Нет, оставайся в машине. Я всего на минуту.
– На всякий случай набери мой номер. Будем на связи.
Захлопнув пассажирскую дверь, я поспешила к дому Фрэнсиса.
Дождь оказался неожиданно холодным, капли пробрались мне за шиворот. Весь мой энтузиазм, весь запал и огонь погасли. Я почувствовала себя глупой сталкершей, отвергнутой любовницей, которая не может отпустить. Гостьей на вечеринке, которая не понимает, что пора отчаливать. Но продолжала идти вперед. Один раз я уже позволила женщине умереть, а убийце – жить долго и счастливо. Второй раз этому не бывать.
