Лейтенант зашуршал повестками.
– Нет, вроде такого нет пока, но документ всё равно неси. Вдруг ты не Бармин?
– Не принесу, – обиделся Юрик.
– Ну, гляди, призовём вне очереди, как передового комсомольца. Да ладно, шучу, не хочешь – не надо, ты не наш кадр нынче. Так что учись, студент, пока не вылетел, родина подождёт. А вы, девушки, значит, здесь, в общежитии, проживаете? Не дадите ли воину… напиться, по древнему народному обычаю?
Грамм хмыкнула, встала со стула и потянулась высоко всей изумительной фигурой:
– Пойдём посмотрим, на что ты годен, надо пару гвоздей забить в стенку… по доброму народному обычаю.
Лейтенант лихо подскочил, взволнованно зашагал вослед Грамм, а через три минуты она вернулась одна и скучным голосом попросила у Колокольчика сигарету.
– Быстро ты… овдовела, – посочувствовала Колокольчик, выбивая из пачки пару штук.
– Что, лейтенант воды перепил, что ли? Куда родная армия запропастилась?
– Очень было хорошо – приходи солдат ишшо! – щёлкнула Грамм длинным ногтем по сигарете. – Все, был и нету, волной смыло. Гапончик, не дрейфь, выходи, гад паршивый, хватит тебе дверь раскачивать. Будешь должен три порции пельменей мне, Колокольчику и Бармину за отмазку от армии. Бармин из-за тебя свободой рисковал, а я вообще девичьей честью.
– Не, – раздалось глухо из-за двери, – опасно пока, они по всем этажам рыщут, я здесь посижу лучше ещё минуток двадцать. Ты его далеко проводила?
– Дальше не бывает. Послала по всем правилам, тебя бы ещё туда же отправить – и можно отдыхать по-человечески. А впрочем, ладно, так и быть, живи покуда. Вдруг на что сгодишься, в смысле рассмешишь. Хотя, если рассуждать логично, разве ж это жизнь?
– Небось лучше, чем в казарме.
– Вера Михайловна много задала решать? Колокольчик, не помнишь?
– Не помню. Ты что, решать, что ли, надумала?
– А чего ещё юной деве делать прикажете? Пойду в читалку, сяду там одна-одинёшенька и домашку сделаю. Назло всем всё решу, порадую Меньшикову.
– Нет уж, я пойду ужин готовить, – Колокольчик кинула окурок в пожарный ящик и поднялась с места. – Гапонов, что лучше: домашка или ужин?
– Ужин, – тотчас согласился из-за двери Гапонов.
– Ладно, отстоишь на посту положенное время, приходи в гости. Так и быть, накормим. А вы?
– Мы посидим ещё. Домашка подождёт.
Юрик с Грамм выкурили ещё по сигаретке. Дверь меланхолически покачивалась из стороны в сторону. Бармин быстро сбегал на пятый этаж и вернулся.
– Гапон, можешь идти к нам в комнату, всё чисто.
– Посмотри тогда и шестой этаж на всякий случай, лучше пойду картошку чистить.
– Наряд вне очереди? Ну, смотри, как хочешь, – заглянул в коридор. – Шестой этаж гол, как лысина новобранца.
Гапонов рванул в электрический проём и пропал. На площадке уже совсем стемнело. Влюблённые с площадки ниже тоже ушли, взявшись за руки.
– Чего не идешь учиться? – спросила насмешливо Эля.
– А ты?
– Сколько можно? Кончай здоровью вредить, – Юрик забрал у неё сигаретку, положил на лестничные перила.
– Что прикажешь делать?
– Что, что, – наполняясь внезапно смелостью, вдруг притянул к себе и стал целовать в губы, пахнущие никотином и ещё чем-то неуловимым, но гораздо более важным и дурманяще-притягательным.
Грамм хмыкнула, уклонилась.
– Обалдел, что ли, совсем? Разве так делают?
– А как?
– Хотя бы так, – положила локти к нему на плечи, несколько раз надавила, точно проверяя прочность, и поцеловала.
