Коленка болит сильно, наверно разодрала, плечо тоже ноет от толчка этого упыря. Голова горит от этих тасканий. Боже, во что я влипла.
Пытаюсь разумно разобраться в ситуации. Но когда ты в темноте, одна, в неизвестном месте, это ой как непросто. То, что Артур меня ненавидит, меня не удивляет, но что бы так!? В него будто зверь вселился. И кто такой «он»? Ох не понравились мне слова про ошейник и плетку. Ничего хорошего это не сулит.
Продолжаю двигаться в темное, ощупывая пространство, словно слепая. Очень трудно понять, что попадается мне на пути. Это вроде комод, а это? Стул. Надо запомнить. Сейчас цель окна. Они смутно блестят в темноте, выдавая свое нахождение чуть более светлой темнотой. Пока насчитала два. Мне и одного хватит.
Осторожно крадусь, делаю маленькие шаги. Не хватало еще ударится обо что-то острое или большое и получить травму. Тогда точно не выберусь.
И неизвестно еще, что это вообще за место. Может вокруг капканы или что похуже. Что похуже очень пугает. Вот и окно.
Забираюсь на подоконник. А где ручки? Не поняла. Ощупываю раму, стекло, все вокруг, нет ничего! Второе точно такое же. Пытаюсь отодвинуть створку ногтями, но не реально. В бессилии опускаюсь на пол. Черт, черт! Не случаен это дом, будто клетка. А внутри сейчас я. О боги.
Неожиданно слышу мягкие шаги возле дома. Замираю. Вряд ли можно было надеяться, что у Артура внезапно проснулась совесть и он пришел меня освобождать. В чудеса я не верю. Значит этот тот ОН. Смутно, но я начинаю догадываться кто может быть моим мучителем. Это же его дом, его территория. Но зачем я Чернышеву!? Понять не могу.
Дверь открывается без скрипа, включается свет. От неожиданного контраста я морщусь, инстинктивно закрывая глаза. В следующий момент меня поднимают чьи-то руки и бросают на кровать. Оказывается я не дошла до нее несколько сантиметров.
Когда зрачки немного привыкают к яркому свету, открываю глаза и вижу перед собой парня, того самого друга Чернышева, Егора.
Он не смотрит на меня, молчит, сосредоточен, стоит, расставив ноги, и как ни в чем не бывало что-то делает руками. Когда я увидела, ЧТО, у меня сдают нервы. Я пячусь назад, пытаюсь спрыгнуть с кровати с другой стороны, но не успеваю — путь к отступлению мне перекрывает мощная, накаченная нога в шлепанцах, которую парень ставит на матрас. Пялюсь на татуировку китайского дракона, вьющегося от икры до колена.
— Сиди смирно, — и спокойно продолжает регулировать ошейник. Тот черный, с мелкими шипами и явно не собачий. Нет. Это аксессуар для меня. В горле сухо, но я все таки нахожу в себе силы заговорить.
— Егор. Ты же Егор. Отпусти меня. Отпусти, пожалуйста. Я ничего не сделала, — парень поднимает на меня взгляд. Глаза синие, серьезные и нет, я не ошиблась, в них промелькнуло сочувствие. Да, этот был один из тех трех упырей, что напугали меня в детстве, но сейчас он не казался пугающим. Ну за исключением ошейника в его руках и наручников, выпирающих из кармана его шорт. Может у меня есть шанс?
Егор молчит.
— Послушай, — подползаю я ближе, шелковое покрывало, что лежит на кровати, сгребается вместе со мной, и я скольжу по нему, как по волнам, — Я не понимаю, что происходит. Но то, что ты делаешь, преступление. Подумай. Зачем? Что я сделала плохого?
— Тебе все скоро скажут, — Егор подходит вплотную к кровати, легким движением толкает меня на спину, не без труда, но хватает запястья, надевает наручники и крепит их в металлическим прутьям у изголовья. Теперь запястья соединяет тонкая, но прочная цепочка из металлических звеньев.
