– Конфеты буду, – обреченно сказала я.
– И кофе, – сам для себя решил Глеб.
– Не уснете.
Он пожал плечами.
– Завтра выходной.
Пока он колдовал над джезвой, я придвинула поближе его журнал и обрадовалась:
– Кроссворд!
Глеб оглянулся, сказал осторожно:
– Так, для отдыха…
– А я люблю! – радостно сообщила я. – У меня даже книжка такая есть: справочник для кроссвордистов.
Глеб с мгновение смотрел на меня, подняв брови. Подошел к дивану и, вытащив откуда-то из его недр пухлую книгу, торжественно вручил мне.
– О! И вы!.. А можно поотгадывать, пока вы кофе варите?
– Ни за что! – сурово сказала Глеб. – Дайте сюда.
– А давайте вслух!
– Сейчас, – Глеб поочередно заглядывал в джезву и в журнал. – Так, где я остановился? Вот… у-гу… пляж?
– Сколько букв?
– Пять.
– Песок. Лежак. Океан.
Глеб заглянул в журнал и перебросил его мне, подхватывая правой рукой джезву.
– Пишите, – сказал обвиняюще. – Вы знали!
– Нет, честное слово! Мне немного…
– Много и не получится. Подождите, осядет… Так. Мэрилин… молчите, сам знаю! Вот эти с шоколадной начинкой.
Я поджала под себя ноги, и, навалившись на стол, заглянула в журнал. Глеб методично заполнял клетки.
– Ну так нечестно! – возмутилась я. – Дайте же мне!
– Я к вам только как к профессионалу…
Он тоже уселся поудобнее, согнув одну ногу и привалившись плечом к спинке дивана.
– Морская птица.
– Альбатрос?
– Пеликан?
– Сами вы пеликан! – сердито сказала я. Глеб тихонько рассмеялся. Я перевернула журнал к себе.
– А вот здесь нужно “о”, а не “а”.
– Где? Ну нет, я точно знаю, что “а”.
– А давайте поспорим?
– А давайте!
– А на что?
Я засунула подтаявшую конфету в рот и облизала пальцы. Глеб посмотрел, внезапно протянул руку и провел большим пальцем по моим губам. Вздрогнув, я отдернула голову.
– Шоколад, – спокойно пояснил Глеб. – Так на что спорим?
Мы с затруднением смотрели друг на друга. Глаза у Глеба сейчас казались почти черными.
– Если проиграю, ставлю вам большую коробку конфет. Согласны?
– Ну… да. А я что?
– Если вы – на неделю даете отставку всем своим поклонникам.
Я открыла рот, и Глеб подначивающе засмеялся:
– Сумеете продержаться?
– А вам-то от этого какой прок? Думаете, резко повысится моя работоспособность?
– Думаю, вам стоит отдохнуть. Вспомните, когда вы в последний раз проводили вечер одна?
– Согласна, – деловито сказала я, протягивая руку. – Но только чтобы в коробке не меньше килограмма!
– Но чтоб ни одного претендента ближе ста метров! – предупредил Глеб.
Мы торжественно пожали друг другу руки и вновь уткнулись в журнал.
– …И что они имели в виду? Чердак? Крыша? А что вам не нравится в мужчинах, с которыми вы знакомитесь? – спросил Глеб так рассеянно, что я машинально заглянула в кроссворд – не следующий ли это вопрос. Глеб поднял глаза, и я автоматически выпалила:
– Раскладушка!
Он, похоже, тоже хотел для верности заглянуть в журнал, но удержался:
– В смысле?
– Ну, в смысле, как у Жванецкого: “А он ей норовит подножку – и на раскладушку!” Почему я должна укладываться буквально с первым встречным? Я же человека для жизни ищу, а не чтобы перепихнуться… Тем более, после этого мужчины почему-то считают, что женщина – их собственность и начинают качать права…
– Но, в принципе, что здесь такого? – сказал Глеб. – Мужчине нравится женщина, он ее желает…
– Это все-таки чердак!
– Почему?
– Потому что здесь явно крыса. Ничего не имею против, но хочется отношений, которые начинаются так… со взглядов. Или вы думаете, если все прекрасно ночью, все будет замечательно и днем?
