— Не преувеличивай. Проблема взаимопонимания между родителями и детьми — это нормально. Ни одной семьи нет, чтобы все в ней ладили и не ссорились. «Отцы и дети» — это же классика.
— О-о, да я смотрю, Васильев капитально за тебя взялся. Ты говоришь так, будто читаешь его методичку. Зачем ты ходишь к нему, Лен? Ты так и не ответила.
Давид остановился, пропуская выезжающее авто и, воспользовавшись случаем, нырнул к моей шее. Провел по ней прохладным носом и жадно втянул запах моих волос.
Господи… просто до дрожи…
— Я прошлого папиного водителя пристрелила, — я дождалась, когда губы Давида отодвинуться от меня как можно дальше, а то, мало ли, что последует после. — Много позволял себе. От тюрьмы меня отмазали, но, чтобы это не повторилось, приходится приезжать к Дмитрию.
— Бедный малый. Наверное, он, как и я, запал на тебя. А ты бессердечная.
— Мой папа против, чтобы я «терлась» с водилами. Он разве тебе этого не сказал? — я хитро улыбнулась, ведь папа и Давиду промыл мозг после того пьяного поцелуя, когда застал нас.
— То есть, сама ты не против моей компании?
— Да Господи. Давид, может, хватит? Ты думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь добиться? Таких, как ты, возле меня всегда будет куча. Найди себе какую-нибудь дуру и вешай ей эту лапшу на уши.
— Раскидаю.
— Что раскидаешь?
— Кучу, — он поставил меня на ноги, нырнул под зонт и разблокировал машину. Но специально преградил мне путь, подперев дверь рукой. — Чтобы под ногами у меня не ползали. Не замечу, раздавлю ненароком. Оно мне надо?
— Ладно-о, — его самоуверенность и раздутое самомнение на секунду ввели меня в ступор. — Я попрошу папу, чтобы меня возил только Рома.
— Не надо, — Давид впервые за нашу беседу ответил мне резко.
— Это еще почему?
— А я ему тогда ноги переломаю, чтобы на больничный ушел. А Ромка хороший парень, он мне нравится. Не хотелось бы делать этого. И, знаешь, я бы на твоем месте к папочке-то не бежал жаловаться. А то, как ты ему объяснишь, откуда у меня взялись твои трусики?
Своим взглядом он буквально выжигал на мне каждое слово. Не моргал, не хитрил. Мне стало страшно. Он действительно такой неадекват, что готов просто так ноги человеку переломать?
— Ты меня шантажировать трусами вздумал? Да я тебе еще несколько пар подарю, чтобы ты подавился!
Давид убрал руку, открыл передо мной дверь и подставил зонт, чтобы я не промокла. При этом сам он оказался под ливнем.
Я села в авто, скрестила руки под грудью и откинулась на сиденье. Достала из кармана телефон, разблокировала, чтобы привести в готовность свою угрозу.
Как он посмел так разговаривать со мной? Да я ему…
…а потом посмотрела на экран, понимая, что не могу ничего сделать.
Всего-то одна секунда нужна была, чтобы позвонить папе. Он был у меня на быстром наборе. Но... допустим, я позвоню. И что? Расскажу, что Давид пристает ко мне? Даже несмотря на то, что мне это нравится?
Умом я понимала, что необходимо пресечь это все сейчас, пока не стало слишком поздно. Все закончится как обычно: Давид получит то, чего ему так хочется. Я в принципе, тоже. Но у разбитого корыта останусь в итоге я одна. Как и раньше.
Мне нужно избавиться от Давида. Так будет лучше.
Так, все, звоню! Но… блин, этот звонок сделает и мне хуже. Возможно, на этот раз папа уволит водителя. А перед этим опять прочтет мне свои надоедливые нотации:
«Одевайся скромнее. Ты себя видела? К чему все это? Лена, ты должна выглядеть и вести себя как подобает твоему статусу. Ты всех акционеров распугиваешь. Думаешь, я не знаю, как ты ведешь себя с ними? Знаешь, что? Я устал от твоих закидонов. Считай, что ты уволена. И теперь сиди дома».
