Пусть мы и не работаем с папой в одном здании и карьеру свою, пусть и скромную, но я сама построила показателями и усердием. Но он учредитель. Ему уволить меня ничего не стоит.
Нет, не катит!
А если уволить Давида по другим причинам? Нет, нереально. Он ничего не украл, за машиной ухаживает, «мерс» целый, на нем ни пылинки, не говоря уж о каком-то там ущербе, я жива-здорова, всего-то минус трусики… потеряла... где-то. За что там еще папа мог бы его уволить?
Трындец. Ну, почему я не могу просто быть счастливой? Почему у меня все через выбор и полную задницу?
— Знаешь, что меня настораживает? — Давид сел в машину и поправил зеркало заднего вида так, чтобы видеть меня.
— Ну-ка?
— Ты не сопротивляешься, Лен. Ни крика, ни ругани, ни одной эмоции на лице. Ты ни разу не зарядила мне. А это, между прочим, первое, что делают в таких случаях девушки.
— Да я смотрю, ты в этом вопросе эксперт! Что, доставалось уже?
— Ни разу, — в его глазах появились хитренькие огоньки. — Но меня-то не интересуют другие. Мне нравишься ты. Но твое поведение вызывает у меня диссонанс. Как будто тебе все равно. Но я чувствую, что тебе нравится, что я с тобой делаю.
— Водишь ты отлично, — съязвила я. — Такое не может не нравиться.
— А ты прекрасно ходишь. От темы — так вообще. Да тебе нет равных, — усмехнулся водитель. — Так что? В чем дело?
Да мой психотерапевт и то не такой дотошный!
— Я просто. Хочу. Плыть. По течению. Как бревно! Плыву себе и плыву, — я опустила руки, прижала их к себе. — Вот так, смотри.
Я повернула голову набок, закатила глаза и достала язык. Жаль, он не был длинным, я бы с радостью откинула его на плечо.
— Лена, господи, где ты видела такое бревно?
— Да по фигу!
Давид, глядя на мое выбражульничество, рассмеялся.
— Я видел, как ты танцуешь. Ты, — его взгляд переместился на мои губы, — даже если очень сильно будешь стараться, бревно изобразить не сможешь. Ты слишком гибкая, пластичная и пылкая.
Я призадумалась. Когда это водитель мог видеть, как я танцую? Дома я себе не позволяю такой роскоши — настроение не то. Значит, Давид мог видеть меня… в клубе?
— Тебя что, папа подослал? — пусть это предположение и было глупостью, но я все же его озвучила. — Ты теперь следишь за мной?
— Думаешь, он так обрадовался, что его дочурка полезла ко мне целоваться, что решил сделать меня твоей нянькой? — Давид еще громче рассмеялся, только вот мне было совсем не до смеха. Какая-то путаница творилась в моей голове.
Я отвернулась, чтобы не видеть его наглой рожи. Это не водитель сидел за рулем, а не знаю кто! Знать, как и где я танцую, еще про психотерапевта вплоть до его фамилии — или Давид очень любопытный мужчина, который любит собирать сплетни, или было что-то еще.
Например, моя паранойя.
Водители и прислуга очень хорошо общаются. Про мозгоправа ему мог рассказать кто угодно, потому что мы не раз обсуждали Васильева с папой. А танцы? А танцы — это то, чем занимаются в клубе.
Это же логично! Дай пять, Ленка! Мы только что раскрыли самое громкое дело!
Блондин молчал, я сверлила взглядом окно. Мы все еще стояли на месте, а дождь лил как из ведра и тарабанил по автомобилю. Вода по стеклу стекала водопадом, отрезая меня от мира и оставляя тет-а-тет с Давидом.
Будь на его месте Рома или кто-то другой, мне было бы все равно. Но с этим мужчиной наедине мне было не по себе. В воздухе слишком сильно искрило!
