Евангелион усадил меня на кровать и тревожно всмотрелся в моё лицо, пока я лихорадочно соображала, как послать всё это к чертям собачьим. Выветрить возбуждение, сладко поющее оду моему разуму, навязывающее желание послать всё к черту и бросится на шею к тому, кого оно так жаждет. В голову пришло одно очень помогающее в таких вопросах слово.
Сублимация.
Направить едва сдерживаемую энергию в другое русло?
Да как два пальца..!
Мысленно усмехнулась, почувствовав вкус горечи на языке. Только этого и не хватало. Это всё чертовы гормоны!
- Хочешь, чтобы я прочувствовала тебя душой? Да, Жень? А катись-ка ты колбаской, лживая дрянь. За восемнадцать лет ни одного намёка, ни одного словца правды…
- Я бы сорвался, Василиса… - накрыли мой порыв разозлится медным тазиком. Его кадык на шее дёрнулся, а секунду спустя горячие пальцы попытались накрыть мою ладонь, но я одёрнула руку, боясь не выдержать давления собственных чувств. - Я и без того был на грани.
А какого мне теперь? Какого было, когда я попала сюда, не понимая, что происходит? Кругом какие-то вампиры, угроза собственной жизни и жалкая обреченность, с которой приходилось бороться не только умом, но и сердцем. Постоянная тупая боль внутри от осознания того, что я больше его не увижу. А теперь вот он… Передо мной, только руку протяни, но… Это не то лицо, не те глаза, не те губы.
- На грани чего? - шепчу севшим голосом, чувствуя, как покалывает кончики пальцев. - Что такого могло произойти из-за чего ты обманывал меня всю жизнь, а? Посмотри на меня внимательно, Жень, и скажи. Скажи мне правду, хотя бы сейчас, какой бы она не была.
Он смотрел на меня с такой звериной тоской и сожалением, что мне казалось будто ему физически больно от моих слов. Но как бы там ни было, я видела, что он не собирается говорить мне правду.
- Это называется: “И хочется, и колется” - растянула я губы в совсем не весёлой улыбке. - Одна ложь рождает другую, от них рождается ещё две…
- …И, если на каждую клетку шахматной доски эту ложь удваивать, весь мир погрязнет. - Улыбнувшись договорил Женя. Теперь уже точно знаю, что Женя. - Прости меня. Я должен был.
- Да кому ты мог быть должен. - фыркнула я, поднимаясь с кровати и ища свои штаны, брошенные на пол в порыве гнева. - Мне нет дела до твоих извинений. Ты говорил о пяти стадиях? Так вот. В моём случае есть и шестая. - Подхватив с пола форменные штаны, я ловко их натянула, наплевав на виды. - Я приняла правду, как ты и хотел. - Рубашка затрещала пуговицами, когда я повернулась к нему спиной, сбросила её на пол и натянула свою майку, лежавшую на стуле. - А теперь ты принимай последствия. И больше никогда ко мне не прикасайся.
4. Глава 3
Сердце бешено колотилось о рёбра, когда за мной захлопнулась дверь чужой комнаты. Кажется, у меня до сей поры тряслись руки, но я просто не в силах унять разум. Я признала его. Признала, как должна была ещё вчера…
Тяжесть в голове и боль не дали спокойно добраться до своей комнаты и прислонившись к стене, я стиснула пальцами виски, стараясь забыть наш с Евгешей разговор… Но едва ли мне удавалось это сделать. Навязчивые образы прикосновений всё время всплывали в сознании, рождая жар в крови и тугую боль в груди.
Я никак не могла взять в толк за что он со мной так обошелся. Женя не из тех людей, которые делают что-либо не подумав, более того, если он не уверен в нужном ему результате, он не возьмется за дело, а судя по тому, что он провернул со мной… с нами, это было запланировано за долго. Он должен был понимать, как я отреагирую на правду. Я знаю Женю.
