– Ну надо же, – закрутились мысли в его голове. – Первый бой, и сразу же орден, и ранение. Вот дед обрадуется, когда узнает. И отпуск прям кстати. И по Дашке уже соскучился, сил нет.
Его мысли прервал акцентированно громкий голос Уханова.
– А сейчас, товарищи, переходим к самому главному. Майор Стрельников Ефим Георгиевич, за особые заслуги, награждается высшей правительственной наградой, Звездой Героя Союза Советских Социалистических Республик, и присвоением внеочередного воинского звания «подполковник». Ура, товарищи.
– Ура, ура, ура-а-а, – прокричали все в один голос.
– Поздравляю вас, благодарю за службу, и желаю скорейшего возвращения в строй. До свидания. – Полковник с офицерами вышли. Соня закрыла за ними дверь.
– Вот тебе и комиссия, – крутя орден в руке, задумчиво проговорил один из награждённых.
– Обмыть бы надо, как положено, а братцы. Спиртику бы, – приметил кто-то.
– Кем положено-то? – включился в разговор Арсений.
– Ну как кем? Кем-то до нас.
– Не знаю, не слыхал. Сколь дед, да старики баяли, ни от одного не слыхал, чтобы награды обмывали.
– Ну не хочешь, не обмывай, – махнул на него рукой разохотившийся боец с перевязанной головой.
– Сонь, а Сонь, подсоби со спиртиком-то.
– Да какой спиртик, вы в своём уме? Хотите, чтобы главврач вас вместе со мной под трибунал отдал?
– Ну почему сразу под трибунал? Мы ж чисто символически.
– Нет, не позволю, и думать забудьте.
– Ну, Сонечка, ну что ты ругаешься, ну хоть грамм двести, – продолжал клянчить тот.
– Да успокойся уже, боец, – оборвал его Стрельников, – тебе что, непонятно объяснили?
– Ну вот, а так всё хорошо начиналось, – поняв, что ничего не получится, заключил он.
Лебедев прицепил свою медаль к бинтам, плотно намотанным на его, пробитой осколками, груди. Подойдя к окну, он начал ловить в нём отражение.
– Ну как смотрится, а, Арсений Матвеич?
– Да герой, герой, – ответил ему Бандурин, сам с трудом сдерживая свою радость, что бы внешне никак её не показать. Для него было важно, как оценят его казаки дома, что скажут отец и дед.
– Товарищ майор, – он поправился, – вернее, товарищ подполковник, поздравляю вас с заслуженной наградой. Лихо мы всё-таки к ним прорвались.
– Спасибо, Бандурин, спасибо. И ты молодец, заслуженно получил орден. По прибытии в часть, напишу на тебя приказ, о присвоении внеочередного.
– Благодарствую, товарищ ма…, товарищ подполковник.
– Разрешите обратиться, товарищ подполковник, – подошёл к нему Лебедев.
– Обращайтесь.
– Товарищ подполковник, возьмите меня в свой батальон. Он стоял перед кроватью Стрельникова, вытянувшись по струнке, выпячивая забинтованную грудь с медалью.
– Ну что ж, – сделав задумчивый вид, подыграл важности его обращения комбат. – Учитывая твои боевые заслуги, отмеченные медалью, думаю, можно тебя взять в наш батальон, но только если Бандурин не будет возражать. Лебедев изменился в лице, не поняв шутки. – Вы не против, товарищ сержант? – продолжал Стрельников с серьёзным лицом.
– Я не против, товарищ комбат. По-моему, красноармеец Лебедев проявил себя геройски и достоин нести дальнейшую службу в бронетанковом батальоне.
– Ну, на том и порешим. – Стрельников улыбнулся.
– Не переживай, Федь, сразу после отпуска, будешь зачислен в мой батальон. Ходатайство о переводе я напишу.
Лебедев расплылся в улыбке.
– Слушаюсь. – Он козырнул.
– Э-э-эх, кто ж руку к пустой голове-то прикладывает? Ладно, иди уже. Комбат махнул рукой. Тот развернулся, как по команде кругом, и зашагал к своей кровати.
