В аудиторию вошёл педагог и все с шумом поднялись, начались занятия, не оставив времени для разговоров и воспоминаний. После последней пары, Карина ждала, что Эркин пригласит её в столовую или предложит проводить её, она даже замешкалась у выхода из аудитории. Нигора вышла и побежала вниз, думая, что Карина идёт следом за ней. Только Эркин что-то увлечённо рассказывал Зайнаб и они просто прошли мимо Карины, кажется и не обратив на неё внимания. Карина с досадой прикусила губу, когда к ней подошёл Слава.
– А ты чего ждёшь? Все уже ушли, – сказал парень, остановившись.
– Уже ухожу, отстань! – довольно грубо бросила она Славе и выбежав в коридор, побежала вниз, где в огромном фойе с колоннами, её ждала Нигора.
– Ты чего так долго? – спросила она.
– Пошли! – ответила Карина, уходя вдоль учебного корпуса в сторону ворот.
– Может в столовую зайдём? Всё-таки не дорого и сытно, – сказала Нигора, догоняя её.
– Я не хочу есть, лучше дома приготовим что-нибудь вкусненькое. По дороге хлеб нужно купить, если найдём, – сказала Карина.
– Если закончился хлеб, дома сухари есть. Мама просила сварить бульон, – ответила Нигора.
Эркин с Зайнаб сели на трамвай, на них были устремлены любопытные взгляды и Зайнаб отошла от Эркина в сторону, понимая, что неприлично девушке находиться рядом с парнем. Эркин понял её, но вышел вместе с ней на Кукче. Там они попрощались и Эркин пошёл в сторону больницы, по дороге решив купить самсу с картошкой, которую выносили местные жители к больнице, там её быстро раскупали. Недорого и довольно вкусно, со слоенным тестом. Лепёшки продавали очень редко, по случаю, если доставали мешок муки, что было довольно непросто. Эркин поднялся в палату к матери, Мехри опа сидела за столом, с тремя соседками по палате. Поздоровавшись, Эркин подошёл к матери.
– Как Вы, ойижон? Вам лучше? Вроде и лицо порозовело, вчера бледным было, – глядя на мать, сказал Эркин.
– Ты мой доктор дорогой! Я в порядке, мне совсем хорошо и я хотела отпроситься, но доктор сказала, что не отпускает меня, только под расписку. Она каждый день слушает моё сердце, но я себя хорошо чувствую, – сказала Мехри опа.
– Если врач говорит лежать, Вы должны лежать, ойижон. Дома всё хорошо, можете о нас не волноваться, Гули готовит еду, мы… в общем, всё у нас хорошо, только по Вам скучаем, Вас нет и дом пустой, – присев рядом с матерью, сказал Эркин.
– Отец твой недавно приходил, вот… принёс нас ханум с картошкой и обжаркой из помидоров, вкусно очень. На базаре многие сейчас дома готовят и выносят на продажу, особенно продавцам и ремесленникам, – ответила Мехри опа, улыбаясь и радуясь словам сына.
Мехри опа с гордостью рассказывала женщинам о своём сыне. Кажется, она рассказала об Эркине всё, с самого его рождения и ей самой это нравилось.
– А я Вам самсы принёс, тоже с картошкой, возле больницы продают, попробуйте, – оглядев женщин, сказал Эркин, положив бумажный пакет на стол.
– Сам то ты ел? Давай, поешь с нами, сынок, – предложила Мехри опа.
– Я сыт, в институте поел, в столовой. Я пойду, а Вы отдыхайте, завтра ещё зайду, – ответил Эркин, поднимаясь со стула и отходя от стола.
Мехри опа поднялась и взяв из пакета две самсы, вышла с сыном в коридор.
– Прошу тебя, поешь это, знаю, ты не ел в столовой, если откажешься, я тоже не стану есть, – сказала Мехри опа, уходя за сыном к лестничной площадке.
