– Послушай, брат, помнишь Ироду? Наша одноклассница? Она ведь до сих пор в тебя влюблена и ждёт тебя. На днях видел её, о тебе спрашивала, даже плакала, – вместо ответа на вопрос Эркина, ответил Мумин.
– Ирода? Ну конечно помню, столько лет вместе учились. Как там наши? Надеюсь… вернулись все, кто уходил на фронт? – боясь услышать худшее, спросил Эркин.
Мумин опустил голову и тяжело вздохнул.
– Какой там! Ушли на фронт многие, а больше половины ребят не вернулись. Санобар и Насима уходили на фронт… радистками… обе погибли под Курском, в одном полку служили. Мне Ирода рассказала. Санджар погиб под Сталинградом, в сорок втором. Гафур без ноги вернулся, но живой, Икрома помнишь? Тоже вернулся, вся грудь в орденах. Он же в военное училище поступил, в июне вернулся и в этом году поступил, – рассказывал Мумин, радуясь, что о Карине речи нет.
– Война… проклятая! Сколько подушек опустели, сколько матерей в горе остались! Фашисты проклятые! Гады! Сам друзей хоронил, скольких оставили на полях сражений… – вдруг помрачнев, воскликнул Эркин, глядя себе под ноги.
Услышав его слова, Батыр и Шакир акя, которые о чём-то беседовали, замолчав, взглянули на ребят.
– А Касым? Рустам? Санджар как? Они вернулись? – подняв голову и посмотрев на друга, спросил Эркин.
Зухра и Мехри опа готовили под навесом в казане. Карина почистила картошку, промыла её и оставив на столе, застеленном старой клеёнкой, ушла в дом, правда, нет-нет, но подходила к окну и сквозь занавеску поглядывала на Эркина. Девушка ещё не совсем осознавала, что парень ей явно понравился.
Эркин не мог не понравится, статный, высокий и широкоплечий, грудь в орденах, чернобровый, глазастый парень, с шевелюрой чёрных, вьющихся волос, коротко подстриженных, в школе его многие девушки любили. Но в те годы, девушки были застенчивые, стеснялись проявлять свои чувства, а Эркин, он и вовсе не думал про любовь, странно, но парень мечтал стать врачом. Откуда пришло такое решение, он бы и сам не ответил, но закончив школу, почти со школьной скамьи, ушёл на фронт, где впервые ощутил вкус любви, вкус поцелуя и нежных прикосновений женских рук и губ. Правда, он так и не полюбил, но забыть ту хрупкую, юную сестричку Тоню, он не сможет никогда.
– Рустам вернулся без левой руки, Санджар и Касым… в сорок четвёртом похоронка на них пришла, Касым погиб смертью храбрых под Винницей, Санджар на пол года позже, где, точно и не знаю. А собрать оставшихся ребят, нужно! Непременно нужно! Вроде все, кто в живых остался, вернулись. За тебя волновались, но и ты смерть обманул. Чем займёшься? Я устроился работать с твоим отцом, выучился на помощника машиниста. Впрочем, учился на ходу, так… типа курсы прошёл, правда, меня ещё не ставят на пути, но обещают со следующего месяца, сначала на местные дороги, в Фергану поедем, а когда пройду испытательный срок, может и в Россию буду ездить, – сказал Мумин.
Но казалось, Эркин его не слушает, нахмурившись, он думал о своём, вспоминая бои и однополчан, тяжёлое ранение и операцию без наркоза.
– Можно крышку закрыть, пусть томится, а мы пока ачукчук сделаем. Я сейчас, помидоры с огорода принесу, а Вы пока лук порежьте, Мехри опа, – попросила Зухра.
И взяв миску, женщина ушла в огород, где было посажено почти всё, от помидоров и огурцов, до перца и баклажанов. Картошку уже выкопали и посадили чеснок и лук. Да и огород свой, персики и яблоки, виноград и урюк, вишня и даже смородина была. Набрав с десяток помидоров, Зухра сорвала и несколько огурцов, затем вернулась под навес. Женщины сделали салат и переложив в косушки, подали на стол.
