Шаг за край - страница 3
Образ Марии Магдалины, загадочный и манящий, стал навязчивым идеалом женщины. Странно ли, что жена моя как две капли воды схожа с Ивон Элиман – Марией из киноверсии оперы. Я всё норовлю одеть её для полного сходства в расклешённые джинсы и полупрозрачный батник, подхваченный льняной бечёвкой.
«JCS» стал для меня личным мифом, из которого всю жизнь черпаются слова, образы, ответы, примеры, лекарства. Уже почти сорок лет, сколько сотен раз я прожил трагедию героя, сколько сотен раз примерил к своей жизни его вопросы.
Ничтожно мало, как оказалось.
Недавно узнал, что исполнитель партии Христа в бродвейской версии – Тед Нили до сих пор поёт свою партию на сцене. Сорок лет он почти ничего больше не пел. Я увидел шестидесятилетнего Теда на сцене, и время остановилось. Передо мной был мудрец. Его вопросы к Отцу не изменились, но его глаза, его голос наждаком разодрали мне сердце. Словно провёл он эти сорок лет в израильской пустыне и только теперь понял, о чём его молитва.
Значит, я ещё не там, и мой личный миф, о котором я ещё ничего не знаю, зовёт идти дальше, в пустыню.
Навстречу себе
Отдайся крутым чувакам в Brioni
и счастья отсыпят тебе и воли
Из наболевшего
Успех был моим родным братом. Золотая медаль, лучший университет страны, счастливый брак, грин-карта в лотерею, два высших образования в Штатах. Легко шёл от одной победы к другой, брал количеством.
Но вскоре стал замечать, что очередной успех приносит всё меньше радости.
Особенно растерялся, когда в тридцать лет достиг всего, о чём так долго мечтал: крепкой семьи, престижной работы, достатка среднего американца, квартиры на 34-м этаже над озером Мичиган. Я вдруг понял, что это конец, дальше ничего не изменится. Будет просто больше всего того же. Машина побольше, дом побольше, счёт в банке побольше. Но во всём этом не было чего-то главного.
Не было меня.
Однажды во сне я увидел весь свой жизненный путь в Америке, даже цвет обоев в своём будущем доме, а потом – себя в гробу после мучительной болезни. Скоро у меня нашли астму. Сон начал сбываться.
Тогда я вернулся в Москву и начал заново. Оставил семью, грин-карту, машину и кошку. С новыми силами рванул в строительство российского бизнеса.
Строил и рос, пока не упёрся в ту же стену. Вот он, успех, но почему от него так грустно? И зачем карабкаться выше, если будет ещё грустнее?
Чем более материально достаточной казалась моя жизнь, тем меньшим в размере я себя чувствовал. Словно отдалялся от себя, жил в полжизни, рос назад.
Мне хотелось стать больше, разрастись. Вокруг появилось много женщин, я оставлял семя где попало, ходил в качалку, чтобы занять собой больше пространства, как одержимый обрастал визитными карточкам, чтобы пометить каждый угол. Мог бы отрастить живот, как это повсеместно делали мои друзья, находившиеся в точно таком же состоянии, да вовремя остановился. Но приходя вечером без сил в пустую квартиру, я снова слушал песню «Stone Temple Pilots»: «I’m half the man I used to be» (отменяосталосьполмужчины). Мне было тридцать три, мой успех затягивался петлёй на шее.
Я считал успех главной целью жизни. Всё, что я делал, имело множество причин: деньги, престиж, самооценка. Но среди всех дел не было ни одного, которое я продолжал бы, если бы все эти причины исчезли.
Так в этой комфортной жизни я оказался на краю.
И шагнул за край.
Помню июньский день 2006 года, когда я принял решение не возвращаться в корпоративный мир. Мой вечно разрывавшийся телефон вдруг затих. Друзья не согласились с моим поспешным шагом и решили держать дистанцию. Денег на счету оставалось максимум на год.
Похожие книги
