Средь шума повседневной суеты,
Средь тошноты душевной маеты,
Рассеивая грёзы и мечты,
Вдруг прозвучит: «Где ты? Скажи, где ты?»
Не рабби я, не цадик, не злодей.
Обычный меж обычнейших людей.
И чаша жизни, терпкого вина,
Мной выпита уже почти до дна.
Я лгал себе, я время воровал,
Друзьям надежды тщетно подавал.
Ценил застолье, суету и лесть.
И прелестей иных не перечесть.
В оцепененье идолам служил,
Плыл по теченью и вполсилы жил.
Но всё же мне доверено хранить
Синайской клятвы трепетную нить,
Но помню я о вере и любви,
Но звуки Шма звучат в моей крови,
Но к правде, оступаясь и греша,
Стремится обнажённая душа.
Скользят века – опавшие листы.
Как в день шестой, звучит: «Адам, где ты?»
Рукой прикроюсь, вздрогну на бегу.
Я прятался, но больше не могу.
