– А что со всеми бывает! – хохоча, отвечала та.
Постепенно квартира погрузилась в ночные хлопоты.
А вот жильцы в подъезде еще долго не могли заснуть от несмолкающего грохота. То неутомимый Роб Баула втиснулся в оцинкованный таз, будто в тачанку, и, потрясая шпагой, катил по ступеням с верхнего этажа на нижний, а сзади с криками: «Даешь ускорение!» – направлял движение Николай Сергач. За каждый спуск лектор-международник получал от весельчака Робика полстакашка «Имбирной».
В квартиру наколобродившийся Баулин вернулся в начале второго, потряхиваясь от озноба. У входа, на тулупчике с подполковничьими погонами, положили бесчувственного Гранечку. Во сне он икал и сблёвывал на овчину.
Из глубины квартиры доносились бормотание и постанывание. В прихожей, на разобранном диване, спали в обнимку Клыш и Любочка. Клыш спал, откинувшись на спине. Из одежды на нем был только использованный презерватив. Любочкина нога, едва прикрытая легким одеяльцем, возлежала на мужском бедре.
В поисках недопитого спиртного Робик перебрался на кухню. Увы!
Разочарованный, он уж собрался объявить матерную побудку, когда услышал, как щелкнула незапертая входная дверь, процокали каблучки.
Робик выглянул из-за косяка и – обомлел. В луче кухонного света посреди прихожей с дорожной сумкой в руке стояла незнакомая девчушка, в платье колоколом и сама стройная, как колокольчик, с длиннющей косой вдоль спины, толстенной и колючей, будто корабельный трос. Стояла и жадно разглядывала парочку на диване.
Робик склонился к ушку.
– Что? Проняло? – шепнул он. Застигнутая с поличным, она резко обернулась и оказалась глаза в глаза с толстогубым парнем, в бандане, опоясывавшей патлатые волосы.
– Я не нарочно. Должна была завтра приехать. Но – поменяли билет, – невнятно объяснилась она.
– Тс-с. Не будем людям мешать, – Робик приложил палец к губам и, прихватив растерявшуюся гостью за плечико, провел на кухню.
– Мне нужен Олег Поплагуев. Ему родители должны были оставить ключи от тёткиной квартиры… Олег, он ведь здесь? – она дождалась игривого кивка. – Что?! Тоже?!
– А то! Все совокупляются аки псы! Даже спиртного Робику не оставили.
Для убедительности Баула пнул пустой винный ящик.
– Главное, не выспалась, – пожаловалась гостья. – Ехала в плацкарте. Какая-то зараза от Бологого храпела. Только и мечтала, как бы до дому добраться. И нате вам, добралась! И уйти в два ночи без ключей некуда. Сейчас вот пойду и разгоню всех к чертовой матери!
– Ни боже мой! – всполошился Робик. – Как же можно сексующихся пугать? От этого импотенция случается.
– По себе, что ли, знаешь?
– Тьфу на вас! – Робик сплюнул через плечо. Подмигнул. – Ладно, не брошу в беде. Сейчас тихонько слиняем и – ко мне на дачу!
– Это с какой радости?
– Так мне и самому прилечь негде. Весь траходром расхватали. А до дачи – всего ничего, пятнадцать минут на такси. Как зовут-то такое диво?
– Кармела.
– Тогда тем более.
Робик ёрничал. Но на самом деле исподтишка любовался миниатюрной оливковой красавицей.
Кармела заколебалась, – деваться было и вправду некуда. Не на вокзал же возвращаться.
– Ладно, поедем, – решилась она. – Только сразу договоримся, чтоб не приставать.
– Как же это – не приставать? – Робик весело оскорбился. – Для чего ж природа-мать разделила человеков на мужчин и женщин? Ты погляди на себя в зеркало, – он легонько повернул ее за плечи. – Можно сказать, просто создана для коитуса!
