– О, и Аполлоша явился! – довольно заметил Гермес и представил меня прекрасному музыканту, который оказался богом любви, врачевания и искусств. Его обнаженный торс меня, конечно, смутил, но я не подала виду. К тому же смотреть на нагого Аполлона было не совсем то же самое, что лицезреть полуголого Диониса. Я почувствовала себя посетителем музея искусств, выставленные в котором скульптуры внезапно ожили. Глазела бы и глазела!
– Тебе повезло, – заметил Гермес, когда мы двинулись дальше. – Сегодня почти все в сборе. Арес и Афродита тоже пожаловали, хотя эта парочка вообще редко где появляется вместе.
Он подвел меня к невероятно красивой златокудрой женщине, представив ее мне как богиню любви, и ее темноволосому кавалеру – богу войны. Меня как представительницу слабого пола, конечно, больше заинтересовал Арес. Он был стройный, крепкого телосложения, с точеными чертами лица, жесткими и холодными глазами. Его взгляд пронзал насквозь и заставлял трепетать. Размеры его достоинства, к сожалению, я оценить не смогла: оно было спрятано под алой туникой. Но почему-то я не сомневалась: оно заставило бы трепетать меня еще больше.
Вскоре нимфы пригласили всех к столу. Он был каменным, располагался на широкой террасе. Вокруг него стояли софы с подушками. Гермес усадил меня на ту, что стояла на самом конце стола, а сам направился в другой его конец, расположившись недалеко от царственной четы: Зевса и Геры, которая, как я впоследствии узнала, доводилась громовержцу не только женой, но и сестрой (да, кровосмешение на Олимпе было в порядке вещей).
Первый тост подняли за богов Олимпа. С трепетом я поднесла к губам кубок, наполненный нектаром. Описать его вкуса я не могу – нет аналогов в нашем мире. Могу лишь сказать, что наслаждение, испытанное мною при дегустации этого божественного напитка, напоминало сексуальное. Я положила в рот кусочек амброзии, и это наслаждение усилилось – я суть не испытала оргазм.
Аналогичные ощущения вызвала и вторая рюмка (точнее – чаша), выпитая за героев.
Третий тост был поднят за Зевса. Вот почему Гермес не советовал мне уходить раньше, чем я выпью эту чарку. Удались я раньше, тщеславный бог мог бы подумать, что я мало его уважаю и не желаю пить за него.
Тем не менее нектар пьянил не хуже вина. Я почувствовала, что прилично захмелела, и мне на самом деле пора уходить. Я встала из-за стола и покинула пиршественный зал, никем, как я надеялась, не замеченная.
Однако от глаз Гермеса мой уход, как выяснилось, не укрылся. Заметив, что я вышла из-за стола, он пошел следом. Нагнал меня шеф возле входа в пещеру. Преградив мне путь, он радушно улыбнулся и попросил разрешения надеть мне на руку изящные часики. Кажется, они были золотыми, украшенными изумрудами и рубинами. Там, на Земле, я и мечтать не могла бы о таком подарке! Не знаю, где их успел достать Гермес за столь короткое время, но меня это и не особо волновало. Я искренне была восхищена подарком и благодарна своему шефу за него.
Сразу покинуть Гермеса после того, как он мне сделал такой великолепный презент, было бы невежливо. Будь я у себя на земле, я пригласила бы его на чай. Но как вести себя здесь, я не знала. Похоже, заметив мое замешательство, он сам предложил посидеть немного на террасе над звездным небом, темнеющим внизу и на горизонте.
– Ты рассказал мне обо всех богах Олимпа, кроме одного, – заметила я.
