– Мы не в четырех стенах. Если хочешь, можешь выйти на улицу.
– Да, до забора.
Августа ухмыльнулась.
– Куда и зачем тебе нужно идти?
– Никуда, – прошептала она, опустив плечи.
– Мне нравится эта идея! – сказал Лев.
– Я тоже не против, – промямлил Матвей, – но давайте обсудим это завтра?
Они оставили Августу одну в ее четырех стенах. Ее комната погрузилось во тьму, освещенная только уличным фонарем. Металлические прутья отражали свет прямо ей в лицо. Она легла, закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не заснув, она сосчитала еще раз. И опять…
– Так что вы думаете? – спросила Августа, выплевывая творожную запеканку обратно на тарелку.
– О чем? – спросил Лев, пережевывая.
– Идея, которую я вчера рассказала.
– Я в деле, – ответил Лев.
Матвей потягивал какао темно-коричневого цвета. Молочная пенка опустилась, извиваясь змеей.
– Я не думаю, что это хорошая идея, – повторила Эмма.
– Я тоже в деле, – робко сказал Матвей.
Лев потряс Эмму за плечи.
– Я думаю, мы должны быть вместе. Все или никто.
– Тогда никто, – возразила Эмма.
– Неверный ответ. Все вместе. Включая тебя. Единогласно!
Он ударил ладонью по столу.
– Ни в коем случае, – возмутилась Эмма, опустив голову.
Лев обнял ее.
– Я так рад, что ты с нами. Какой план?
– Сначала нам нужно нарисовать план школы. На каждом этаже есть планы пожарной безопасности. Можем перерисовать оттуда.
Августа протиснулась в узкий дверной проем.
– Я не представляла себе наши выходные такими, – простонала Эмма.
– Да, ты собиралась делать домашнее задание. Опять и опять. Уже не могу на это смотреть, – сказал Лев.
В холле они разделились: Лев и Августа направились во взрослое крыло, а Матвей и Эмма направились в крыло начальной школы.
– Круто, – сказал Лев после того, как Августа собрала все вместе и показала им финальный план.
– Еще раз, что тут крутое? Вы хотите пробраться в случайный класс посреди ночи и украсть какую-нибудь вещь… затем пойти в другой класс и оставить эту вещь там, – сказала Эмма, покосившись на них.
– Так и есть, – сказал Матвей.
– Почему это весело?
– Все , кроме домашней работы – это весело! – крикнул Лев.
Августа шикнула на него.
– Прости, – прошептал он.
– Тогда, если все ясно, мы готовы идти, – сказала Августа.
– Подождите. У меня есть предложение, – сказал Лев. – Я хочу оставлять части своей картины, которую я показывал Тамаре Ивановне.
– При чем тут наш учитель ИЗО?
– Она испортила мне годовую отметку! Разве ты не помнишь? Она сказала мне, что у меня нет таланта. Посредственность.
– Шшш!
– Какое отношение это имеет к этому дурацкому плану? – спросила Эмма.
– Я хочу посмотреть, узнает ли она мою работу. Работа бездарностей не запоминается.
– Ты хочешь, чтобы она тебя узнала или нет? – спросила Августа.
– Ты права. Мы не должны спалиться. Я нарисую новую картину, которая объединит все мои работы.
Глаза Льва загорелись.
– Вы все сумасшедшие, – сказала Эмма.
– Ладно, – сказала Августа, глубоко вздохнув. – Рисуй, если хочешь. И давайте спланируем, с чего начнем.
– Просто безумие.
Эмма закрыла глаза и опустилась на деревянный стул.
После полуночи все стихло; у детей кончился запас энергии, подростки доделали домашние задания и приготовились к получению удовлетворительных отметок. Общежитие наполнялось храпом за тонкими стенами.
Четверка на цыпочках дошла до главного зала, еле дыша, считая ступеньки.
– В любом случае, мы делаем что-то странное, – сказала Эмма. Ее голос эхом разнесся по пустынному коридору третьего этажа.
