Уложив её прямо в одежде на кровать, он растерянно затоптался рядом, не зная, что делать дальше. Роза, не оглядываясь, шмыгнула за дверь.
- Спасибо, - слабо улыбнулась Мари. - Я уж как-нибудь сама разденусь. Да не смотрите на меня так, я не собираюсь прямо сейчас помереть.
- Точно не собираетесь? - Троицкий скорчил озабоченную мину.
- Нет. Я спать собираюсь, честно.
Он зачем-то спрятал руки за спину, ещё молча постоял, а затем резко отвернулся и вышел из комнаты.
2. Часть 2
***
Утро началось с петушиного ора. Голосистая птица заходилась прямо под окном комнаты, где ночевала Мари. То ли от усталости, то ли опьяненная выпитой рюмкой водки и свежим воздухом, но спала она так сладко, как не спала с самого детства. А ещё от подушки пахло молоком…
- Марианна, вы ещё спите? - кто-то поскребся в дверь, а затем похлопал по ней ладонью. - Ехать пора, до Дикушино ещё далеко.
Мари открыла один глаз и постаралась понять, где она и кто её зовет. Голос был явно Троицкого, и он, кажется, впервые обратился к ней по имени. До этого как-то обходился без него. Может быть, оно кажется ему слишком вычурным? Особенно, в сравнении с его собственным - Иван, Ваня. До этого у неё ни одного знакомого Ивана почему-то не было.
Потом она глянула на окно - за белыми шторками зеленели листья, сквозь них пробивались солнечные лучи. Петух закричал снова - с каким-то отчаянием и надрывом.
- Хорошо, я сейчас встану, - зевая, ответила она. За дверью послышались звуки удаляющихся шагов.
Она ещё немного полежала, вытянувшись под ватным одеялом в ситцевом пододеяльнике и чувствуя каждую клеточку своего тела. Согнула в коленях ноги и снова распрямила. Подняла руки, изогнулась, втягивая живот, перевернулась на бок. И тут… тут она вспомнила. Эта мерзость у неё в голове, никуда не делась, и регулярно дает о себе знать.
Вчера голова кружилась дважды.
Дважды.
И то, что сейчас она так отлично себя чувствует, ничего не значит - это может накатить в любой момент. Скрутить, сделать её опять беспомощной, чтобы показать, кто настоящий хозяин этого пока ещё сильного тела.
Мари зажмурилась и представила себе нечто грязно-серое, спрутом впивающееся в её мозг, высасывающее жизнь и её саму.
Уткнувшись в подушку, она закусила наволочку, чтобы не разрыдаться. Только не это - не хватало ей опухших глаз и выражения безысходности на лице. Надо найти в себе силы встать и вести себя, как ни в чем не бывало.
Роза опять суетилась у плиты, кормя гостей завтраком - поджаренной вчерашней картошкой, топленым молоком и оладьями с вареньем.
Иван старался не смотреть на Мари, которая, поздоровавшись, тоже села к столу. Варвара демонстративно отвернулась и не ответила на приветствие.
Когда пришло время - а пришло оно очень быстро - усаживаться по машинам, Марианна ощутила жгучее сожаление, что нельзя остаться и хоть немного пожить тут. Просто пожить, не думая ни о чем. Пить молоко, бродить по лесу, по утрам просыпаться от петушиных криков и мычания коровы.
И все это было бы вполне возможно, если бы не та серая дрянь, которая раз и навсегда изменила отношение к каждому уходящему и приходящему дню. Нужно было спешить.
Простились с хозяевами. Хасан, получивший в подарок новую рыболовную сеть, довольно улыбался, сверкая золотым зубом. А Роза напоследок что-то шепнула Ивану на ухо, толкнула его локтем в бок и убежала в хлев - нужно было выгонять пастись овец.
