Слова Гази-Магомета звучали решимостью, внушавшею убеждение, что при случае он легко сделает то, о чем намекает и чего сам же опасается. Не смотря на это, я не счел себя вправе советовать ему что-либо; а вместо того, сказав несколько слов о неуместности всякого с его стороны увлечения, – напомнил также и о том, что все резкое в его поступках будет служить весьма плохим выражением признательности за милости и попечения о них Государя Императора.
Стр 1437 …Гази-Магомет казался проникнутым справедливостью моего замечания; но за всем тем, продолжение его речи было в прежнем духе. Выразив убеждение, что он не может жить без Керемет, он обратился к нашим взаимным отношениям. Ты самый близкий к нам человек, говорил он: мы все тебе верим; мы отдали тебе все наши семейные тайны, и теперь, в случае какого-нибудь важного дела, – нам больше не с кем здесь посоветоваться, как только с тобою. Если ты не дашь мне совета, которого прошу, – то все, что я сделаю в Шуре нехорошего, ляжет на тебя, и ты будешь в этом виноват и перед отцом моим и перед твоим начальством. Показав вид, что убеждения его подействовали на меня очень сильно, – я согласился дать ему определенный совет, но с тем, однако условием, чтобы и он, в свою очередь, тоже дал бы мне честное слово последовать этому совету в точности. Гази-Магомет дал слово, и тогда я предложил ему, в виде самого верного средства, содействие командующего войсками в Прикаспийском крае к которому я советовал ему обратиться, в крайнем случае, ручаясь, что с этой стороны для него будет сделано все, что окажется нужным для благополучного устройства его дела. На вопрос Гази – Магомета: может – ли он в случае надобности просить кн. Меликова об отправлении его в Тифлис к князю Наместнику, – я отвечал утвердительно, и затем, со своей стороны, спросил его: что он будет делать, если по возвращении его в Калугу с женою, Шамиль не пустит его к себе в дом, как он высказывал раньше?
Гази – Магомет отвечал, что этого не может случиться, во—первых, по тому, что все слышанного Шамилем от Зейдат на счет его жены – слишком преувеличено, о чем Шамиль неоднократно говорил ему сам; во – вторых, по тому, что со времени этого разговора, Шамиль ни разу с ним об этом не заговаривал и даже не упоминал об этом при прощании, а это, по его мнению, служит верным доказательством того, что в словах Шамиля ровно ничего не было серьезного, и, что обстоятельство это до такой степени маловажное, что Шамиль как видно даже позабыл о нем; и, наконец, в—третьих, он вполне рассчитывает на расположение к себе отца, который, наверное, не решится сделать того, что может огорчить его любимого сына, тем более, что Шамилю известно глубокое чувство, питаемое им в Керемет.
В словах Гази – Магомета заметна была полная уверенность; а выставленные им доводы потом в особенности казались мне основательными, что все неприятности, которые ожидают Керемет в доме своего тестя, без сомнения, падут всею своею тяжестью на одного Гази – Магомета. И потому, нельзя было допустить возможности того, чтобы Гази – Магомет, питающий, по словам всех близких к нему людей и по собственному сознанию, такое беспредельное чувство любви к своей жене, решился бы настаивать на желании соединиться с нею в такое время, когда бы ей угрожала с этой стороны малейшая опасность.
Соображая эти обстоятельства, я оставался покойным до настоящей минуты. Сегодня, Шамиль прислал просить меня к себе для сообщения экстренного и «очень секретного» дела.
