Вот и сейчас он сидел на ней, прикрыв глаза и заново «просматривая» свои выступления. Но резкий звук – шорох подошвы по мелким камешкам дорожки – приближающихся шагов заставил открыть глаза и повернуться на шум. К нему быстро, почти бегом, приближалась Джина; и, не дойдя до него несколько метров, запыхавшимся голосом выпалила: «Ты не проиграл! Ты меня понимаешь? Ты не проиграл!»
Тони отрешённо посмотрел на Джину. Но ту не смутила реакция – вернее, её отсутствие. Она устало опустилась рядом и уже спокойно повторила:
– Ты не проиграл! Ты меня понимаешь? Ты не проиграл!
Тони не ответил. И молчание было красноречивее всяких слов.
– И кем ты решил быть – мучеником или виноватым?
– О чём ты? – равнодушно спросил Тони и пожал плечами.
– Попробую объяснить. Эти три дня ты избегал общение со мной и папой. Я звонила несколько раз.
– Не помню, – Тони покачал головой. – Звонили, но номера незнакомые.
– Конечно, незнакомые. Я звонила от друзей. Ты же не брал трубку, когда видел мой номер. Я права?
Тони молча сморщил лоб, стараясь понять какой ответ ждёт Джина.
– А может ты рехнулся на нервной почве? – подозрительно спросила Джина. Потом пристально посмотрела на Тони. – Да, нет. Не похоже. Скорее делаешь вид. И могу сказать, что это классно у тебя получается.
– Лучше, чем фокусы? – нервно спросил Тони.
Джина смешно скорчила рожицу – очень похоже на «думающего» смайлика.
– Да ладно тебе, – вздохнул Тони. – И так ясно.
– Что тебе ясно? Весь мир обрушался? Мученик, пострадавший от не понявших его зрителей!
– Дура, – равнодушно сказал Тони.
Джина на мгновение застыла от услышанного, затем вскочила и побежала по дорожке к выходу. Тони хотел извиниться за несдержанность, но, с досадой махнув рукой, промолчал и долго, пока фигурка Джины не исчезла за поворотом, смотрел вслед.
«Я же никому не мешал, сидел себе спокойно, а она всё настроение испортило, – пробормотал Тони. – И так паршивое, а стало хуже. Но куда уж хуже?» Тони громко вздохнул. Сидеть расхотелось, и он решил пройтись. Через пару шагов Тони почувствовал, что кто-то смотрит на него. Обернулся – никого. Тони пошёл дальше, но взгляд – требовательный – упёрся в спину. Тони резко – поймать смотрящего – обернулся. Никого, но взгляд не пропал, а усилился. «Что за чертовщина? – подумал Тони. – Может Джина права, и я рехнулся?»
Желая освободиться от неприятного ощущения, Тони крепко зажмурился: взгляд пропал. Открыл глаз – на скамейке, мгновение назад пустой, Тони увидел мистера Джонсона, приветливо махавшего рукой.
«Ага, мне его сейчас и не хватало», – подумал Тони, но не подойти не решился.
– Добрый вечер, мистер Джонсон, – вежливо, но не очень приветливо поздоровался Тони.
– По тебе не скажешь, что он очень добрый, – усмехнулся мистер Джонсон. – Что-то случилось?
– Это так непохоже на вас. Неужели не знаете? – иронично спросил Тони.
– Тони, – мягко произнёс мистер Джонсон, – ты очень расстроен результатом. Присядь и поговорим. И, пожалуйста, не будь таким колючим. Хорошо?
Тони не ответил, но просьбу выполнил – присел рядом. Мистер Джонсон понимающе посмотрел на него:
– Тони, мне твои выступления очень понравились. И я не вижу поводов для такой реакции – обиделся на всех и вся.
– Не я обиделся, меня обидели, – запальчиво начал Тони. – Сами сказали, что я вам понравился. А результат?
Мистер Джонсон серьёзно, слегка – почти незаметно – улыбнувшись краешками губ:
