Родители развелись, когда мне было пять, и вроде бы даже полюбовно — вон и виллы рядом купили, чтобы отец мог со мной общаться, живя отдельно. Но я никогда не понимал, зачем он таскает и присылает своих баб к нам с матерью под бок? Не понимает, что ли, что бывшей жене и сыну видеть их неприятно?
В детстве я его девицами просто тихо пакостил, ну а когда вырос, начал мстить по-взрослому. То есть принялся соблазнять. До постели, конечно, не доводил — брезговал. Но моральное удовлетворение от того, что все бабы отца шлюшки, получал. Нет никого достойнее моей матери. Пока я не вырос и не уехал во Францию, она занималась только мной. И если у неё и были какие-то связи во времена моего детства, я о них не знал. А отец… он просто идиот, раз её не оценил.
— Ну что, отпустила?
Боря отходил поговорить с женой к бассейну.
— Да. Заезжай за мной минут через сорок. Бабка как раз еды соберёт, а я снасти приготовлю.
— Еды не надо. Полный багажник, — усмехнулся я, вспоминая, как затаривался в романтическую поездку самым лучшим.
Старался для Катюши, а жрать будет Боря.
И клубнику, и шампанское, и мороженное, которое лежит в автомобильном холодильнике... Да много чего сегодня ему перепадёт. Повезло Боре. Хотя мне для него не жалко. Хороший мужик, никогда меня отцу не закладывал, хоть и знал, кто именно устраивает мелкие пакости его тёлкам — то муравьёв в кровать запустит, то резинку у купальника подрежет...
Кстати, а ведь до Кати отец давненько никого из девиц на виллу не засылал. Я бы знал о них, даже отсутствуя в стране. Мать бы обязательно мне о новой отдыхающей на вилле сообщила. Стареет? Остепенился? Хорошо бы! Я был бы рад.
Поэтому, когда я увидел впервые Катю, подумал, что папаша опять принялся за своё, и привычно разозлился. Решил, что к нам пожаловала одна из длинной череды отцовских подружек. А потом, понаблюдав за ней несколько часов, засомневался.
Она вообще на пассий отца похожа не была. Вся натуральная — уж в чем-чем, а в этом я разбирался. По специальности-то я пластический хирург... Не работаю, правда. Ушёл в бизнес, но глаз намётан. К тому же, помимо естественной красоты и грации, в Кате была какая-то щемящая печаль — совершенно не характерная черта спутниц богатого папика. То, с какой тоской она смотрела на море, как иногда задумчиво, а иногда экспрессивно кидала в него камни, как сама не замечая, шевелила губами, явно споря с собой или с кем-то живущим в её голове, делало её особенной. Её поведение наталкивало на мысль, что девушку кто-то обидел, и мне нестерпимо захотелось её утешить.
Я и утешил. Так утешил, что Боре теперь меня придётся утешать. Кстати, надо за вискарем заехать по дороге в горы. Шампанским не обойдёмся.
Мой вынужденный компаньон уехал домой собираться на рыбалку, а я вошёл в отцовский дом. Глянуть, может, сеньорита бегунья что-то забыла? Найду — будет мне памятью и талисманом. К сожалению, раньше чем через месяц у меня уехать в Россию не получится, а Катина вещица станет меня радовать.
Прошёл по первому этажу, поднялся в спальню, перетряхнул постель — ничего. Вошёл в ванную — тоже пустые полки. Уже было расстроился, но напоследок заглянул под кровать. Аллилуйя! Тонкая золотая цепочка с тремя подвесками-звёздочками, что я снял с её щиколотки, когда делал массаж, валялась у ножки и ждала меня, призывно поблёскивая. Прекрасный знак! Скорее бы прошёл этот месяц!
