– Мой будущий муж! Не забывайте этого, Жан… когда вы сделаетесь моим мужем, вы будете иметь право ревновать… не прежде, сделайте одолжение…
– Не прежде! Но подумайте, до какой степени я вас люблю… Вы вся жизнь моя, все мое мужество… Неужели вы думаете, что я могу с удовольствием видеть прогулки этих смелых придворных ветрогонов под вашими окнами и что вы для них сохраняете ваши милые улыбки?
– Теперь упреки!
– О нет, я знаю, что вы добродетельны…
– Право, вы имеете такое мнение обо мне… Знаете ли, что это очень лестно?..
– Не смейтесь… Я должен сказать вам кое-что очень серьезное… Я бедный работник у мастера серебряных дел… Но если узнаю, что один из этих господинчиков, которые не уважают ничего и считают игрушкой честь наших дочерей и невест, увлекает вас к дурному… клянусь Богом, что он не выйдет живым из моих рук…
Робкий влюбленный, который только что не смел говорить, преобразился. Он как будто вырос, он был красноречив, почти ужасен…
Белокурая Мариетта, с губ которой исчезла лукавая улыбка, пристально смотрела на него… Она протянула ему руку.
– Бедный Жан… – сказала она.
Часы на колокольне собора Парижской Богоматери медленно пробили десять. Мариетта вздрогнула.
– Что с вами? – спросил Жан. – Я опять вас рассердил?
– Нет, но пора… мне оставить вас…
– Мариетта, еще раз повторяю, не оставляйте меня в жестокой неизвестности!.. Вы идете на свидание?.. Кто-то вас ждет?
– Да, кто-то меня ждет… Еще что?
– Ради бога, кто это? Скажите мне…
– Не скажу…
– Для чего вы заставляете меня так страдать? Если мои подозрения несправедливы, я буду просить у вас прощения на коленях…
– Мне нечего вам отвечать… Вы еще не имеете права допрашивать меня.
– Так вы хотите свести меня с ума? Послушайте, Мариетта, все это очень нехорошо… Если вы вышли с хорошей целью, вы были бы откровенны со мною, вы ответили бы мне.
– Повторяю вам, я тороплюсь… Оставьте меня!
– Мне вас оставить? Я от вас не отстану и узнаю…
– Жан, запрещаю вам… запрещаю! – повторила Мариетта повелительным тоном.
Бедный молодой человек опустил голову и не отвечал.
– Подумайте, Жан, что, если вы не послушаетесь меня, если я увижу, что вы подстерегаете меня… все будет кончено между нами…
– Извините меня, Мариетта.
– Я обещала выйти за вас и выйду… Я честная девушка и хочу, чтобы меня считали такою.
– Но я никогда не думал…
– Что же значит эта настойчивость?
– Я боюсь, что…
– Чего?.. У меня есть тайна, это правда; тайна не моя… Вы, я полагаю, не требуете еще права знать мои тайны?
– О нет, никогда!
– Оставьте же меня… Но прежде поклянитесь вечным спасением вашей души, что не пойдете за мною…
– Если это неприятно вам, я не пойду.
– Не об этом речь… Клянитесь.
– Клянусь.
– Вечным спасением души?
– Вечным спасением души.
Он сказал эти слова вполголоса, он как будто еще колебался.
Мариетта не успокоилась. Она наклонилась к нему и сказала с улыбкой на губах, прямо смотря ему в глаза:
– Жан, хорошо… Теперь, если вы сдержите вашу клятву… завтра в награду я позволю вам провести вечер со мною.
С этими словами она убежала, оставив бедного жениха неподвижным и безмолвным; эта улыбка и это обещание ослепили его и победили его сопротивление.
Мариетта оглядывалась несколько раз, чтобы посмотреть, не следят ли за нею.
На Разменном мосту прохаживался мужчина, закутанный в плащ. Мост был почти пуст; с трудом в тумане время от времени проходил запоздалый путник.
