Сначала – легко: пробежаться по строчкам, почувствовать настроение.
Потом – еще, внимательно, чувствуя, как меняется строка, размер, ощущая шероховатости и гладкость, как они сочетаются в уникальное. И противоречия, которые ты соединяешь, и они живут внутри. И еще раз – опять легко, едва касаясь. Скользить и набирать что-то вроде скорости – но это не связано с быстротой.
Помимо таких поэтизмов опять говорили о резонансе, проявляющемся в разных областях наших интересов:
– Как удивительно видеть общее… Какие-то общие подходы, смыслы, даже словечки…
– Ты не встречал своих людей?… Это потрясающее ощущение, присоединяюсь! Сплошной восторг нескончаемой синхронии.
– Я чаще встречал дуалов. Половинок. Которые относятся к тому же по-другому, незнакомо и при этом дополняюще. А вот синхрон… тоже было, на самом деле, но давно. Сначала человек встречает тех, кто похож на него. Потом заслуживает тех, кто его дополняет. А потом, как знать – может быть, наступает синтез, и он начинает опять встречать тех, кто нашел себя таким, каким он себя нашел. Мне тут ближе «закон заслуженного собеседника» Ухтомского>*.
– Мне тоже очень нравится. Эдакая ЗБР>** партнерства. Ты сказал «давно» – и вспомнилась посвященная мне песенка одного парнишки из прошлого: «похоже, я тебя встречал, не в этой жизни, а в иной: все также близок лик родной, а эти годы я скучал…»
– …Я очень рад, что заслужил тебя.
– О… не могу ответить тем же, потому что… невыразимо.
– Ты знаешь, я о тебе думаю даже чаще, чем позволительно. И это очень приятно.
Мои провокации – честные, прямолинейные, бесхитростные. Реакцией на его фразу, правда. Так что неизвестно, что и кто провоцирует людей на повороты.
– Опять мы с тобой не спим полночи… мне, правда, нравится.
– Это нехорошо.
– А почему нехорошо?
– «Не спать с тобой» нехорошо. Такой жесткий каламбур.
– Да-а… Я аж потерял это, как его… красноречие.
– Специальный заход такой, подножка. Нарушает гранички.
– «Гранички» – почти так же нежно, как реснички, и почти про то же.
– А ты, похоже, ведешься!..
– А я оставляю маленькую недоговоренность. Смотрю внутрь, а у меня там картинки. Если картинки начинают двигаться вкривь и вкось – значит, с психикой человека что-то не так. А вот с тобой мои картинки… Ладно, тут совсем эротичное.
– …Как тебе версия о том, что для размышлятельных, как мы, «спать вместе» – это… ну… вторично?
– Могу сказать, что первично – «вместе». А «спать» – это уже вторично, действительно. Для рассуждающих. Но тут есть диалектическая штука: первичность и вторичность вполне могут быть диалектическими противоположностями, а значит, образовывать тезис и антитезис, которые ведут к синтезу, который, в свою очередь, тоже обретает антитезис и так далее, пока мозги не взорвутся. Гегель!
– Мы, случайно, не выпендриваемся друг перед другом? Все эти гегели, ухтомские, выготские и иже с ними?…
– Знаешь, я думал над этим. Не знаю, как ты, но у меня нет этого ощущения выпендрежа. Что странно. Я просто раскрываюсь. И не стыдно признаться, что я чего-то не знаю. А то, что знаю, вдруг оказывается уместным и помещается в нить. И оно тянет еще и еще, и вдруг начинаешь играть разными красками, которые до этого считал отсутствующими или потускневшими. И ты мне представляешься очень разноцветной. Совершенно не монотонной, я вот к чему.
«Сплетенья ветвей – крылья, хранящие нас»>***
– А «судьбы сплетенье» – антитезой?
