Медсанчасть нашего училища располагалась в отдельном небольшом здании. В этом здании были помещения: приемная достаточно большой площади, способная вместить 30 человек; так называемый изолятор – комната с двумя постелями – и кабинет, где принимал врач. Кабинет был совмещен с процедурной. В санчасти работали врач и три санитара – солдаты из роты обслуживания. Это здание медсанчасти отапливалось дровами, там было две печки. Курсантов посылали в медсанчасть только для заготовки дров на неделю.
Однажды меня послали в медсанчасть – там нужно было нарубить дров. Нас было трое. Мы пришли и доложили врачу – старшему лейтенанту – и стали рубить дрова. У меня и у второго курсанта были топоры, третьему курсанту достался топор-колун. С помощью колуна мы разделывали напиленные из деревьев кругляши, примерно 80 см высоты. Эти кругляши, конечно, были с сучками, и обыкновенными топорами их разделать было невозможно. Вот тут-то и использовался колун.
Окончательная разделка полученных из кругляшей поленьев велась с помощью топоров. Поленья нужно было рубить поперек на две половинки, и колун для этой цели непригоден. Курсант, у которого был колун, остался без работы. Он решил все же помогать нам и стал ломать поленья с помощью колуна.
Мы говорили ему: «Брось, мы порубим сами, обойдёмся без тебя». Поленья были достаточно толстые, и ломать их на две части колуном было трудно, да и опасно. Поломанные поленья разлетались в разные стороны и ломались не с первого удара колуном.
И вот этот курсант ударил полено колуном, однако полено не разломилось пополам, а колун отскочил, как от пружины, и ударил курсанта обухом в лоб. Мы посмеялись – с курсантом ничего не произошло очевидного, только на лбу у него была небольшая ссадина. Мы послали его в санчасть к врачу и сказали: «Там тебе обработают твою ссадину и, возможно, заклеят пластырем».
Он пошел туда, ему там намазали йодом и заклеили ссадину пластырем. Он сказал после этого, что врача в санчасти нет, а ранку ему обработали санитары. Мы порубили дрова. Работа в санчасти для нас была окончена, и мы ушли в казарму.
На следующий день этому курсанту, который был ранен в лоб, стало плохо – его затошнило. Мы его быстро отвели в санчасть, чтобы ему оказали помощь. Из санчасти врач отвез его в Магнитогорск в госпиталь. На следующий день он умер. Вот вам и шутки. Наш врач стал говорить: «Это было сотрясение мозга, вы, к сожалению, сразу ко мне не обратились. Я бы тот час же отвез его в госпиталь, а через сутки уже было поздно». Врач добавил, что у него образовалась гематома.
В эту зиму нас дважды повзводно водили в санчасть на прививки. Один раз говорили – против столбняка. Трудно сказать, от чего нас кололи, а мы не спрашивали. В кабинете врача двое санитаров и врач. Врач перед прививкой осматривает и спрашивает, есть ли какие жалобы. Обычно жалоб нет. Практически больше половины курсантов боялись прививок и самой процедуры укола. Другие над ними подсмеивались: «А тебе как уколют, и всё – помрешь потом».
Фамилия слишком мнительного курсанта была Иванов. Он был здоровый, сильный, но уколов боялся.
Заходить к врачу надо, уже снявши гимнастерку и нижнюю рубашку, т.е. до пояса голым. Прививку делают под лопатку. Вызывают по алфавиту. Заходит один, заходит второй, а все подзуживают этого Иванова: «Ой, ты знаешь как больно, ужас! Я чуть в обморок не упал». А этот Иванов смотрит в открытую дверь и оторваться не может. Санитар кричит: «Курсант Иванов». А тот вдруг сильно побледнел и упал в обморок. Мы кричим: «Иванов упал в обморок». Выходят из кабинета два санитара, дают ему что-то понюхать. Он очнулся, открыл глаза, они его подняли и повели под руки в комнату, где делали прививки. Держат его на всякий случай за руки, а там врач посмотрел: «Все нормально, делайте укол». Помощник врача сделал Иванову укол. Иванов выходит оттуда, улыбается и говорит: «Брехуны вы все, мне не больно. Все хорошо». Общий смех: «А ты боялся».
