объединяют игроков с одинаковыми миссиями в один родовой клан, оттого и кажется, что судьбы схожи.
Можно стать блюстителем кармы или святым… Но мне нравится роль Хранителя, наставника. Я стану Гардианом и, кто знает, может быть, поведу незримо уже твоих детей…
… Идет кто-то. За мной? Нет, в соседнюю палату. Медсестра с порцией утренних уколов. Значит, до рассвета остались секунды…
Тебе подскажут, что делать с этим посланием.
Встретимся с тобою по ту сторону. Прощай, внученька…
(Невоспроизводимые шумы и шорохи, звук сирены.)
Доктора по… сро… нет пульса… выключи…»
Для чего мне все это?
Дождь. Мелкий, холодный, безрадостный. Совсем не тот дождь, что в детстве – когда босиком по лужам, когда мокрая до трусов, но счастливая. Просто. Мерзкий. Дождь.
Ирина с ненавистью посмотрела на сломанную спицу зонта. Из-за нее зонтик выглядит, как старый пес с опущенным ухом. Покупка нового ей не светит. Походит пока с таким, черт с ним.
– Такси надо? – рядом притормозил беленький POLO, совсем как у Лешки.
– Нет, – буркнула Ира.
До дома два квартала. Рядом – добежит, не раскиснет. Но внутри заскребла мышью старая обида: Лешка машину-то купил… на семейные деньги, да только под свои нужды. Ни на работу, ни с работы не заберет ее. Вот и сейчас: робко попросила его приехать, раз дождь, но ему не до нее. Обещал коллеге помочь. Коллега-то, конечно, важный человек… А она?
Ирина шла по лужам, опустив зонт до самой макушки. На работе сплошной день сурка. У кого повышение, у кого интересный проект. У нее же самая нудная работа в мире. Всех проблемных клиентов ей поскидывали. Сегодня Оля ушла в другой отдел, передав свои висяки Ире. Надо было отказаться, конечно. Можно было, наверное…
Недовольство собой, мужем, коллегами лилось через край переполненного сосуда ее терпения.
«Ну что? Что я делаю не так? Почему? За что? Для чего мне все это? Я ведь хорошая… Не плохая точно. Я ведь все для них. Для него. Для детей…»
Ира смахнула слезу и, двигаясь на автомате по знакомой дороге, ступила на зебру пешеходного перехода, не поднимая ни зонта, ни взгляда.
Визг, скрежет, крик. Даже не поняла, что случилось. Просто зажмурилась, а открыла глаза уже в другом месте.
Вокруг была темень, но не кромешная. Пространство шевелилось, искрилось, вибрировало. Ирину как будто несло потоком воды, но было сухо. Даже вымоченные дождем джинсы уже не холодили ноги. Ноги? Ирина направила взгляд вниз: ног нет. Огляделась: тела нет. Прислушалась: ни дыхания, ни сердцебиения. Лишь собственное сознание. И даже закричать нечем.
Поток вдруг остановился, и Ира не услышала, а, скорее, почувствовала некую вибрацию, несущую смысл. И как ни странно, она сразу все поняла. Вот что до нее дошло:
– Стажер, да что ж ты за хранитель! Куда смотрел? Почему она выскочила из тела?
– Эм-м-м… Авария.
– Я знаю, что авария! Как ты допустил? Она еще не выполнила свою задачу! Игра не закончена! Что теперь делать?
– Можем вернуть. Сейчас метнусь, расчищу дорогу для скорой, на соседней улице свободная бригада.
– Есть ли вообще смысл ее возвращать? Ее задача – научиться любить себя, отстаивать себя, стать цельной и самодостаточной. Для этого ей в программу включены люди-провокаторы: муж, свекровь, пара друзей-абьюзеров. Но уже тридцать шесть земных лет, а успехов – ноль. Прогибается под всех. Сдается. По плану у нее онкология в сорок лет, если сама не поймет. Но… даже не знаю. Может, перепрограммировать сейчас, раз так вышло? Запустить новый жизненный цикл?
