Монгольский нойон Джебе был известен своей жестокостью, но также и проницательностью. Он быстро понял, что Томас – не просто один из беженцев, а лидер, хранитель знаний.
Допросы продолжались день за днём. Джэбэ хотел знать, где спрятаны сокровища. Его интересовало не золото и серебро – он искал какой-то особый предмет. «Камень силы», как он его называл.
Томас молчал, что бы с ним ни делали. Даже когда боль становилась невыносимой, он находил утешение в молитве и мыслях о том, что Давид уже далеко отсюда, вне досягаемости монголов.
В тусклом свете факела, горевшего в коридоре, он смотрел в полумрак своей темницы и думал о тех, кто уже покинул этот мир. Настоятель армянского монастыря отец Григор был убит в первый же день осады, когда отказался выдать беженцев. Многие братья и сёстры погибли, защищая детей. Но большой группе удалось уйти через подземный ход, пока Томас вёл переговоры с монголами, намеренно затягивая время.
Скрип двери вывел его из задумчивости. В темницу вошёл Джэбэ в сопровождении своего шамана – худого старика с птичьим лицом и глазами, в которых, казалось, отражались иные миры.
– Ты всё ещё можешь спасти свою жизнь, монах, – без предисловий сказал нойон. – Расскажи, где спрятан камень силы, и я отпущу тебя.
Томас молча смотрел на него. Он знал, что Джэбэ лжёт. Монголы никого не отпускали.
– Наш шаман, – нойон указал на старика, – говорит, что камень где-то рядом. Он чувствует его силу.
Шаман кивнул, не сводя с Томаса пристального взгляда.
– Он светится в воде, – произнёс старик скрипучим голосом. – Но вокруг много воды. Озеро большое.
Томас почувствовал, как по спине пробежал холодок. Неужели шаман действительно что-то почувствовал? Или это было совпадение?
– Ты знаешь, что рано или поздно мы его найдём, – продолжил Джэбэ. – Великий хан приказал перевернуть каждый камень, осушить каждый ручей, если потребуется. Он хочет получить камень силы.
– Зачем? – спросил Томас, нарушив молчание. – Зачем Чингисхану этот камень? У него и так есть власть над половиной мира.
Джэбэ усмехнулся.
– Великий хан смертен, как и все люди. Он ищет то, что продлит его жизнь, сделает его сильнее. – Нойон наклонился ближе. – Говорят, этот камень исцеляет любые раны, дарует долголетие и силу духа. Разве не так?
Томас отвернулся, не желая показывать, насколько его встревожили эти слова. Монголы знали слишком много о кристалле.
– Если бы у меня был такой камень, – медленно произнёс он, – я бы спрятал его так, чтобы никто не смог его найти. Потому что сила, о которой вы говорите, не предназначена для людей. Особенно для тех, кто жаждет власти.
Шаман неожиданно издал странный звук – нечто среднее между смехом и карканьем.
– Я же говорил, нойон. Этот человек знает больше, чем говорит. Он прячет камень не из страха, а по убеждению.
Джэбэ задумчиво смотрел на Томаса.
– Знаешь, монах, я уважаю твою стойкость. Не многие могут выдержать то, что выдержал ты. – Он выпрямился. – Но моё терпение не бесконечно. Завтра на рассвете мы продолжим наш разговор. И если ты не расскажешь всё, что знаешь, я буду вынужден прибегнуть к крайним мерам.
С этими словами нойон вышел, шаман последовал за ним. Дверь темницы с грохотом захлопнулась.
Томас откинулся на стену, пытаясь найти положение, в котором его израненное тело меньше всего болело. Он понимал, что не переживёт завтрашний день.
Но его это не пугало. Главное, что Давид ушёл с медальоном, что тайна кристалла сохранена, что знание будет передаваться дальше по цепочке хранителей, от поколения к поколению, пока не придёт время.
