Бойцом я была всегда.
Но не всегда знала, что семья – это то, за что стоит бороться.
* * *
Апрель, 2019 год
Мэл не пользовалась духами. Ей и не нужно было. Пусть ее каштановые кудри всегда были сзади подколоты массивными заколками, а спереди – собраны под козырек с логотипом сети кофеен, густой аромат насквозь пропитал волосы, кожу и одежду. Да это и не удивительно. Она чуть ли не жила на работе, брала дополнительные смены, не отказывалась работать сверхурочно и помогала с инвентаризацией – ведь обучение в колледже медсестер обходилось недешево. А Сара всегда хотела стать медсестрой.
Почти всегда.
Еще не забылись времена, когда она мечтала о другом. Выросшая в горах на западе Виргинии с матерью-травницей, она в будущем тоже видела себя целительницей. Ей было тяжело вспоминать, как именно прежние помыслы превратились в нынешние – не без помощи Мэл.
Сара глубоко вдохнула утешающий запах кофе, исходящий от подруги.
Невозможно вернуться домой. По крайней мере, в этой жизни. Это небезопасно. Конечно, однажды Сару Росс там похоронят. Рядом с матерью. А до тех пор она будет учиться исцелять более современными способами.
Тем утром аромат работы Мэл наполнял квартиру, пока она пила травяной чай, заваренный заботливой рукой Сары. Около чашки оставались только хлебные крошки от тоста, который тоже поджарила Сара, но та знала, что уговаривать подругу съесть что-то еще бессмысленно. В вопросах экономии бюджета Мэл была непреклонна и не позволяла себе ни кусочком больше запланированного, хотя подруга часто уговаривала взять добавки.
Даже настоящая сестра не беспокоилась бы о ней так, как беспокоилась Мэл. С самого начала эта опека принесла Саре огромное облегчение. Когда боль от утраты матери была остра и свежа. Когда оказалось, что требования города, его виды и звуки кардинально отличаются от порядков укромного мира посреди шепчущей чащи, где она выросла.
Мэл в буквальном смысле давала отпор всем насмешникам, которые передразнивали говор Сары или ее провинциальную манеру держаться. Всем задирам, для кого она была легкой мишенью, потому что не понимала, как сироте отстаивать свое право на существование. Потрясенная утратой, она училась этому медленно. В Ричмондский детский дом она попала полностью изувеченной крушением той единственной жизни, которую когда-либо знала.
А Мэл подхватила ее, не дала упасть и разбиться.
И собственные проблемы Мэл – сироты без перспектив удочерения – отошли на второй план. С того самого момента она взяла Сару под крыло и помогала ей во всем. И Сара полагалась на нее. Но теперь кое-что изменилось. Проходив полгода в колледж медсестер, Сара поняла, что названая сестра не собирается поступать туда вслед за ней, как обещала. И прекращать урезать свои потребности в еде, одежде и всем остальном, чтобы Саре доставалось больше, она тоже не планирует.
Нет, если только Сара ее не заставит.
Обескураживающая мысль. Никто не мог принудить Мэл делать что-то, чего ей не хотелось. Она была сама непреклонность. Словно солнце… или, скорее, луна. В ней определенно больше от ночи, чем ото дня. В их маленькой семье источником тепла была Сара. Тепло исходило от чая, который она заваривала, от ее вышивки. От комнатных растений в горшочках и дурашливых сообщений, иногда заставляющих Мэл улыбнуться. А Мэл олицетворяла извечную предсказуемость приливов и отливов. Ее трудами их существование двигалось вперед, но старалась она всегда ради Сары, а не для себя. Только Сара знала, что жизнь Мэл не будет исчерпываться подобными заботами и работой.
