Шепоты дикого леса - страница 5

Неожиданная темнота была временной. Вот-вот должно встать солнце. Розоватая дымка уже обрамляла силуэты предметов вокруг.

Вместо того чтобы бежать будить маму, Сара пошла на кухню. Она ведь уже не ребенок – несмотря на трепещущего мотылька в груди.

Ей исполнилось двенадцать. Она скоро проколет уши, а потом начнет помогать матери в семейном ремесле. Наблюдая за ней, Сара уже многое узнала: как выращивать травы и перемалывать их, как готовить настойки и отвары. Теперь уже не по возрасту пугаться плохих снов и предчувствий.

Боль в костяшках прекратилась. А с ее причиной можно будет разобраться потом.

Когда Сара открыла холодильник, тот ободряюще загудел. Она потянулась за апельсиновым соком, который мать держала в графине на верхней полке. Знакомый терпко-сладкий вкус помог успокоиться. По крайней мере, так она думала, пока не вернула графин на полку и не закрыла дверцу. Оказалось, ее успокаивал свет изнутри холодильника. А когда дверца захлопнулась и девочка снова очутилась в странной мгле, мысли о скором рассвете и праздничном пироге не удержали от того, чтобы побежать в комнату матери.

Темнота не мешала ориентироваться. Сара прекрасно знала каждый сантиметр дома. В этой уютной хижине, построенной ее прабабушкой, она прожила всю жизнь. Как прежде – ее мама и бабушка.

Сара остановилась в дверях спальни и далеко не сразу заметила, что мамы нет в постели. Желудок снова скрутило, как во время падения, а в горле застрял сдавленный крик. Она нащупала дверной косяк и обхватила его так, что побелели косточки на пальцах – сильных, целых и невредимых. Кошмары нереальны. Должно быть, Мелоди Росс встала пораньше, чтобы подмести крыльцо или перемолоть травы во врезанной в пень каменной ступке, использовавшейся многими поколениями женщин семьи Росс.

Но даже представив себе звук, с которым дубовый пестик, гладкий и лоснящийся от многолетнего использования, растирает в ступке корешки, Сара не поверила в это объяснение.

Потому что она принадлежала к семье Росс, а женщины в их роду знали: предчувствия не менее реальны, чем бумаги, разбросанные по полу спальни.

Сара отпустила дверной косяк и вбежала в комнату. Она упала на колени в ворох бумаги, но даже шуршание вырванных страниц, которые она подбирала и прижимала к груди, с трудом заставило поверить в то, что святыня осквернена. Мама бы ни за что такого не допустила – если только с ней не стряслась беда.

Снаружи рассеивалась темнота, небо стало блекло-серым.

Разбросанные страницы были вырваны из старинного лечебника семьи Росс, который ночью обычно хранился на мамином прикроватном столике. За годы службы они выцвели и покрылись пятнами. Тем не менее рукописные заметки травниц предшествующих поколений тщательно оберегались.

До сего дня.

Неправильность происходящего потрясла Сару. Чувство падения в бездну переполнило желудок и погрузило все тело в пучину отчаяния. Однако, прежде чем, дрожа, подняться на ноги, она подобрала вырванные страницы. Все до единой.

Стало светлее, и она увидела то, чего не заметила ранее.

След из страниц вел по коридору в гостиную. А оттуда – дальше, через порог дома мимо открытой входной двери. Мотылек сердца поднялся выше, к горлу, и замер там, едва позволяя дышать. Она кинулась вперед, подбирая остатки книги, потому что знала: этого хотела бы ее мать.

Лечебник сопровождал жизнь Сары чуть ли не с рождения. Она ведь была из семьи Росс. Книга была предназначена научить ее врачевать и готовить лекарства, взращивать и пожинать семена будущего. Горячие слезы хлынули по ее замерзшим щекам. Утром в горах было морозно. Легкая ночная рубашка не давала достаточно тепла. Но возвращаться за халатом девочка не стала. Плача и дрожа от холода, она подбирала страницу за страницей, пока ее ноги леденели от росы.