– Достаточно для чего, мистер Тиг?
– Достаточно, чтобы знать, что он был шулер, изрядно напивался и имел привычку избивать здешних арестантов.
– Говорите, он был профессиональным карточным мошенником?
– Верно, мистер Холмс, Дженкинс был обычным каталой. Из тех, кто вечно торчит во всяких забегаловках и пабах, обувая деревенщину на их дневной заработок.
– И велики ли были его успехи на этом поприще?
– Поначалу ему везло. То и дело он махал у нас перед носом своими выигрышами. Но когда пошел слух, что он играет нечестно, за карточный стол с ним уже никто не садился. Вскоре его обчистили, и он все потерял. Стал все время мешаться под ногами, выпрашивал у меня и других надзирателей по паре пенсов. Я даже занимал ему несколько раз, вот так.
– Не знаете, многим ли Дженкинс задолжал?
– Мне известно о пятерых, мистер Холмс, но не поймите меня неправильно, он вскоре уладил все дела.
– Так он расплатился со всеми долгами? – поинтересовался я.
– Да, доктор. Неделю назад пришел и расплатился по всем счетам. Сказал, ему недавно повезло по-крупному.
– А что насчет мистера Болдуина? – спросил Холмс. – Как вы можете его охарактеризовать?
– Он был славным малым. – Лицо Тига приняло задумчивый вид. – Ходил в церковь каждое воскресенье, имел жену и целую ораву ребятишек, о которых нужно было заботиться.
– Значит, у Болдуина было много детей?
– Четверо парней и четыре девчушки остались без отца, – вздохнул Тиг и покачал головой. – Многовато, на мой взгляд, да и не по моему кошельку.
– Я так понимаю, что, находясь в равных званиях с Болдуином, вы получали одинаковое жалованье?
– Верно.
– Выходит, Болдуину тоже частенько не хватало денег?
– Я полагаю, Болдуин был слишком горд для того, чтобы занимать по шесть пенсов у других надзирателей, как это делал Дженкинс.
Холмс откинулся на спинку стула, глубоко задумавшись. Наконец он осведомился:
– А вы, случайно, не знаете, не возросли ли доходы Болдуина в последнее время?
Тиг поразмыслил.
– Раз уж вы заговорили об этом, мистер Холмс… Тут такое дело. Пару воскресений назад я стоял, созывая заключенных в церковь. Тут заходит Болдуин с Фрэнсис и детьми, и все до единого щеголяют в новехонькой одежке и обувке.
– Не знаете, откуда такая удача? – спросил я.
– Точно не скажу, – ответил Тиг. – Ходили сплетни, что он брал взятки.
– И с кого, позвольте поинтересоваться? – подгонял Холмс.
– Это так и осталось тайной – спустя пару дней он лишился головы. – Тиг понурился. – Жаль Фрэнсис и детей. Им придется несладко теперь, когда Болдуина не стало.
– Как думаете, Дженкинс и Болдуин могли поступиться совестью и пойти на взяточничество или вымогательство?
– Должен признаться, мистер Холмс, в свете недавних событий мне это представляется весьма вероятным, – заявил Тиг.
– И последний вопрос, если позволите, – сказал Холмс. – Вы дежурили на Хеллоуин и на следующую ночь?
– Да.
– Видели или слышали что-нибудь необычное?
Тиг задумался на мгновение, нервно глянул на дверь и робко произнес:
– Да, но я не уверен, что хотел бы заявлять об этом публично.
– Уверяю вас, мистер Тиг, никто здесь, в тюрьме, не будет посвящен в то, что вы сообщите нам. Можете довериться мне и доктору Уотсону. Вашей репутации ничего не угрожает.
Тиг с минуту рассматривал нас, прикидывая, стоит ли верить Холмсу. Наконец он опустил плечи и, похоже, расслабился в своем кресле.
– Ну, в ночь на Хеллоуин я дежурил у южной стены. Смена уже заканчивалась, а мой сменщик запаздывал.
