Шесть дней в сентябре - страница 20

«А много уронил. Все, сегодня работаешь за так, вычтут за ущерб».

– Да ну? – испугался парень. Присев на корточки, он принялся складывать собранные с земли грязные помидоры обратно в ящик.

– У него крыша поехала! – рассердился бригадир. – Братцы, студенту больше не наливать, у студента норма.

Женщина распоряжалась в полумраке холодного подвала, зычно указывая грузчикам, куда что ставить. Ее осторожно потянули за рукав, увлекая за быстро выраставший штабель ящиков.

– Тебе чего? – так же громко спросила она.

– Скажите, – парень сильно конфузился, – где у вас… туалет?

Женщина улыбнулась, и он испуганно приложил палец к губам:

– Т-с-с, а то они меня опять засмеют.

– По коридору налево. – Женщина сочувственно понизила голос: – Ты и вправду студент?

– Ага… А можно я помидорку возьму?

– Бери, бедолага.

В другом углу подвала что-то упало, и она поспешила на шум.

За разрешенными помидорами студент отчего-то полез в нижний ящик, отмеченный пыльным следом, из которого, поискав под плодами, он извлек небольшой пакет. Спрятав его под майкой, он пригнулся, чтобы не заметил стоящий неподалеку охранник, и выскользнул из полумрака хранилища в коридор. Там, при свете, он обнаружил, что руки у него будто в крови от лопнувших помидорин. Вытирая ладони платком, студент свернул в сторону от кухни к винтовой лестнице, ведущей наверх, туда, где гуляли, где гудел веселящийся зал, где играла музыка.

Он шел наугад, ориентируясь на звуки оркестра, и ему почти повезло. Почти – потому что после получаса блужданий, когда он дважды удачно прятался от встречных в каких-то подсобках и кладовых, между ним и веселящимся залом осталась всего одна комната. Но в этой комнате был охранник.

Охранник стоял у раскрытой двери, за которой совсем рядом – студент чувствовал, видел по движущимся теням, слышал по голосам, – тамада говорил здесь, близко, а зал шумел дальше, в глубине, – именно тут, за стенкой сидели молодые, родители, самые почетные гости. Именно тут был тот, кого он хотел убить.

Но охранник не дал бы ему подойти к двери. Да и в самом зале, судя по тому, какие меры предосторожности они предприняли на дальних подступах, было полно внимательных глаз, готовых к сюрпризам. С учетом того, что он не знал, как выглядит его будущая жертва и что ему потребуется несколько секунд, чтобы отыскать ее среди людей, он понял, что выстрелить не успеет, не дадут.

Оркестр заиграл про спускающийся с гор туман, про невесту и лаской вырванный первый поцелуй.

Песня оказалась к месту: джигиты за столиками оживились, невеста зарделась, жених тщетно старался сохранить приличествующее мужчине достоинство, но счастливая улыбка помимо воли придавала его лицу мальчишеский вид.

Сайтанов залюбовался сыном. Как молод, как хорош! И вылитый отец в молодости.

А давно ли сам Сайтанов вот так же сидел за свадебным столом?! Правда, было это в горах, и невестой была настоящая чеченка, но ничего страшного: через пару лет любовный хмель с юноши спадет и – Аллах милостив, разрешает иметь много жен, – приведет в дом вторую жену, настоящую горянку, знающую, что такое честь рода.

Песня закончилась. Зал разразился бурными аплодисментами, требуя повторить. Повинуясь, музыканты взяли первые аккорды, но тут перед столиком молодых возник друг жениха, Али, и жестом остановил музыку и шум в зале.

– Тихо! Тихо! – Он держал в руке сотовый. – Звонит дядя Хамзат из Брюсселя, хочет поздравить молодых.