– Да, господин мой.
Ульретеогтарх обстоятельно сморкается и отхаркивается, и уже совсем было собирается сгинуть по своим державным делам.
Но что-то ему во мне не нравится. Что-то его беспокоит, и что-то в моем подобострастном облике режет ему глаз.
– Мухоядушка, – сипит он самым ласковым голосом, на какой только способен. – Сынок… А кто это в тебе поселился без спросу?!
«Неужто еще один колдун на мою голову?»
«А ты не знал? Попробуй-ка удержи в своей власти весь этот гадюшник, протяженностью, пожалуй, что и побольше той части города, в которой живут-поживают и знать о нас не желают добрые горожане! Тут одним костыликом не обойдешься. Господин же наш Ульретеогтарх Говенная Морда правит всем Охифурхом взыскательно и справедливо никак не менее десяти годков. А как он обошелся со своим предшественником, лучше про то и не вспоминать».
«Ну, коли уж он колдун, то и мне таиться не с руки».
«Попробовал бы ты… таились тут некоторые, так их от городской стены отскребать пришлось…»
– Ты угадал, колдун. Здесь нет Мухоядца. Был, да весь вышел. Осталась пустая оболочка, которую я по острой нужде набросил на свои плечи.
– Угу… а пришел ты, надо полагать, в этой одежонке? – Ульретеогтарх толкает костылем труп Стрелоглазца.
– Так и было.
– Уж не удумал ли ты примерить на себя и мою дряблую плоть?
– В этом нет надобности. Пока что меня вполне устраивает новый облик.
– Доносились слухи… – бормочет Ульретеогтарх. – Как только Свирепец пропал, что-то у дворцовых жрецов-мудрецов не заладилось с поисками, пошло драным кверху. А может, кто-то мешал этим поискам… Стало быть, это тебя Страхостарец поднял из мрака, чтобы вернуть Итигальтугеанера?
– Нет, не так. Не вернуть, а найти.
– Не вижу разницы. Это важно?
– Это исключительно важно.
– Ну, твоя забота… Помолчи-ка, дай мне время подумать, понять, как ты устроен и как действуешь.
– Позволь мне уйти, и думай сколько влезет.
– Разве я могу задержать тебя? Одно вижу сразу: не так уж ты оказался могуч, что до сей поры не преуспел в своих поисках.
– Таковы правила игры, не я их устанавливал.
– И у тебя не было желания поломать прежние правила и ввести собственные?
– Никогда.
– Значит, вести о твоем могуществе не просто преувеличены, а преувеличены изрядно. Лишь тот может считаться подлинно великим и сильным, кто способен сам себе устанавливать правила игры.
– Это привилегия игроков. А я не игрок.
– Если ты не игрок, кто же ты? Игрушка?
Я не отвечаю. Нет у меня времени вступать с этим дерьмовым королем в диспут о силе и власти. Срок, отпущенный мне Велением, уже на исходе. Вот что действительно важно сейчас.
– Значит, волей случая ты оказался не в том теле, в каком хотел бы, и оно выкинуло тебя… гм… за пределы игровой доски?
– Ты снова прав, колдун. И я намерен вернуться на доску, чтобы закончить партию.
– Что ж, не стану мешать. А то, не ровен час, лишусь собственных болячек и ломоты в костях… Коль скоро ты занял место злополучного Мухоядца, то наверняка знаешь дорогу ко дворцу.
– Это так.
– Но Мухоядец хворал дурными хворями, был одышлив и хромоват. Ты потратишь много времени и сил, погоняя этого скакуна.
– У тебя есть что мне предложить?
– Найдется, сынок… не знаю твоего имени, да и не горю желанием узнать… у старого доброго Ульретеогтарха всегда есть гостинчик про запас.
Он сует два пальца в черную щель своего рта и внезапно издает негромкий, но отчетливо слышный в самых закоулках Охифурха свист.
