– …
Шева не отрывала глаз от светло-зеленых волн. С одной стороны, было обидно. С другой – понятно, что Пиона это сказала не чтобы ее обидеть. Но взять и как ни в чем не бывало дальше продолжить разговор означало бы признать свою неправоту. Вот она – «Шева с плохим характером», вот она – снова побеждена в словесном поединке, снова наделала шуму из ничего.
– …
– Ладно. Ты можешь сидеть тут дальше, если хочешь. Я пойду домой. Увидимся завтра в школе.
Не дожидаясь ответа, оставила ее и ушла.
Ну вот, можно сказать, и победа.
_______________________________________
На следующий день Шева снова никуда не пошла, чтобы Пионино «увидимся в школе» не сбылось. Она ждала, что та придет к ней после уроков и даже была готова помириться с ней. Разумеется, после того, как мир будет предложен еще раз и конечно же не с Шевиной стороны.
Она провела день скучая. Не с кем было играть в куклы, делать кораблик одной пришлось бы очень долго, да и в нем не оставалось никакого смысла, если пускать его в одиночестве. Снаружи не было ни одной живой души. Шева прогулялась до того места на берегу, которое было совсем рядом с домом Пионы, чтобы попытать счастья – вдруг Пиона выйдет на улицу и увидит ее. А может, выйдет ее дедушка и позовет Шеву к ним в гости. Но ее никто не увидел. Она покидала мелкие прозрачные камешки, что устилали собой весь берег и речное дно, посмотрела, как они оставляют круги на воде, и пошла домой. Ее охватило еле заметное тревожное предчувствие из-за того, что за все время у реки она не услышала ни одного звука, который доносился бы из норы.
Домой она пришла охваченная еще большей тревогой. Родители не услышали от нее ни слова за весь вечер. Когда мама принялась ее купать, Шева молчала, прижав ушки. Она как будто боялась случайно выдать какую-то страшную тайну, которая разрушила бы их Дуб, а саму ее швырнула бы в реку прямо в любимой синей ванне. Она не стала просить почитать ей сказку и поспешила как можно скорее остаться в комнате одной. Ей даже было страшно оставаться без света, хотя она очень гордилась тем, что уже несколько месяцев могла спокойно спать без него. Включив торшер, Шева нырнула под одеяло и накрылась с головой.
Она начала думать о том, почему ее подруги нигде нет и почему родители как будто не замечают ее беспокойства. Папа всегда катал ее на плечах, если она начинала грустить, или начинал щекотать. А мама никогда не забывала зайти к ней перед сном и пожелать спокойной ночи.
За этими мыслями все не удавалось уснуть, и Шева вылезла наружу из-под теплой темноты.
Вокруг нее был луг.
Луг был бескрайним и весь-весь в мелких бледных-розовых цветочках и росе. Сверху на нее давило огромное синее небо с пышными дождевыми облаками. Несмотря на облака, луг был прямо залит солнцем. Вокруг не было ничего, только цветки клевера слегка дрожали от слабого ветра.
Шева открыла, что под одеялом не было ничего, кроме нее самой, лежащей на траве. Она осмотрелась, но так ничего и не увидела, кроме травы и неба. Шева почувствовала, что ей нужно идти туда, за горизонт, и последовала этому неясному предчувствию. Горизонт кончился очень быстро. За горизонтом не было ничего.
Она увидела перед своими лапками последние сантиметры земли, после которых открывалась сиреневая бездна с медленно вращающимся ураганом далеко внизу. Сразу за обрывом поднималась золотая световая стена, настолько яркая и сверкающая, что Шева инстинктивно прищурилась. Ничего не было, кроме сиреневого, заполонившего все свободное пространство, и золотого света. Шеве показалось, что бездна ждет от нее вопроса, и потому она, вытянув шею и посмотрев в самую ее суть, закричала:
