Нагельхар ухмыльнулась.
– Жизнь – не мешок с подарками, это… лотерея, понимаешь? Беспроигрышная. Иногда попадается что-то не слишком хорошее, но зато потом, однажды…
– Мам…
– …Ты сможешь взять главный приз, и вот такие моменты…
– Мам…
– Малыш… Пионы нигде нет потому, что она переехала. Навсегда.
Шева почувствовала, как в горле начал разрастаться ком. Мама и Нагельхар задрожали в ее глазах.
– Мы с папой сами узнали об этом только недавно. Они почти ничего никому не сказали.
Шева закрыла глаза лапками.
– У тебя будет еще много друзей. Так бывает у всех.
– Не нужны мне другие друзья! Пиона не могла так поступить. Она бы обязательно бы мне сказала!
Мама прижала ее к себе.
– Она не могла!
– Ты не видишь ее рядом. Это значит, что смогла, – вставила Нагельхар.
– Значит, ее заставили!
– Может и так, – не стала возражать жрица. – Как бы то ни было, эта девочка заставила тебя задуматься о будущем и прийти сюда.
– Не нужно мне никакое будущее!
– Анфиса, почему вы не научили ее манерам?
– Как вы можете так говорить? Она еще ребенок и ей плохо!
– Нам всем плохо.
Нагельхар вышла из-за стола и принялась составлять в посуду чайные чашки. Шева тихо попискивала у мамы на коленях, уткнувшись по привычке в белый пух на ее животике.
– Одно я знаю точно. Никто не может управляться со своими чувствами лучше, чем жрицы Баст. Сейчас самое время, чтобы подумать о будущем крохи. Мир уже успел показать ей свое злое лицо, и не раз. Но при этом она еще достаточно маленькая и сообразительная, чтобы впитать наше знание…
– Моя дочь не будет сидеть в лесу и разговаривать со статуей. Шева, собирайся, мы уходим отсюда. Спасибо за чай.
Мама резко поставила рыдающую Шеву на ноги и стала отряхивать ее платье от крошек.
Нагельхар склонила голову набок и направилась к ним.
– Котенок, тебе незачем плакать.
Она опустилась перед ней на колени и принялась вытирать слезы с щечек и усов.
– Ты не будешь одинокой, даже если уехал какой-то ежик.
Услышав про ежика, Шева заплакала с удвоенной силой.
– Ну поплачь, если тебе так хочется, пока можно. Но сначала посмотри на меня.
Шева размазала слезы пушистыми лапками и посмотрела на Нагельхар.
– Посмотри, Шева. Неужели я выгляжу как сумасшедшая отшельница?
Шева увидела тронутую возрастом, но благородную и густую шерсть, ясные горящие глаза и удивительно стройную, сильную фигуру, на которой даже тога жрицы смотрелась пышно и празднично.
– Нет, – признала Шева, – не выглядишь.
– Еще бы. Я живу вдали от глупых злых существ и общаюсь с богами. Я путешествую по всей вселенной. А ты, – Нагельхар перевела взгляд на маму, – или, может быть, вы – вы выезжали когда-нибудь за пределы континента?
Анфисе очень хотелось что-нибудь сказать, но кроме отрицания было нечего.
– Я делаю это лишь с помощью своего мозга. Анфиса, это место может показаться тебе не самым лучшим для того, чтобы предоставить ему будущее твоей дочери. Но есть моменты, когда не мы делаем решения, а решения делают нас. Если тебе страшно отпустить ее сюда с переездом, то можешь перестать бояться. Делать этого совсем необязательно.
– А что обязательно?
– Обязательно, чтобы девочка приходила ко мне столько раз в неделю, сколько захочет сама, и училась у меня древнему искусству, которое поможет в достижении целей и приведет ее к Баст.
– У меня школа.
– Школа нам не помешает. Тебе нужно будет только принести с собой одеяло и подушку. У меня лишних нет.
