Звуки смеха.
Сначала – просто сдавленные смешки. Шева видела, как даже взрослые прикрывают рты лапами, чтобы не рассмеяться. Ее одноклассники перешептывались и похихикивали меж собой. Кто-то из взрослых даже дал им подзатыльник.
Шева смутилась, но петь не перестала.
Смех стал громче.
Шева не сдавалась и пела дальше. Все шло как надо, светлячок её слушался. Она никак не могла понять, почему все смеются, почему никто не видит Виго и красивых световых фигур в воздухе, пока кто-то не закричал:
– Да она же просто кряхтит!
Тут уже никто не стал сдерживаться. Воздух разразился хохотом.
– Кряхтит так, словно у нее с челюстью проблемы! Ну что за ребенок!
– Другое дело малышка Агафья. Нет, ну как можно выходить на сцену с таким номером после настолько прекрасной песни?
Если бы не Шевина шерстка и платье, то все бы увидели, что от смущения она покраснела с нижних лапок до кончиков ушей.
– Кряхтит-кряхтит! Как цикада!
– А это точно котенок?
– Еще и какой-то коврик притащила. Такое нельзя показывать остальным детям.
– Куда родители глядят? За детьми-то присмотр нужен!
Она чувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Шева ничего не могла с этим поделать, хотя понимала, что будет еще хуже, если она расплачется на глазах у всех. Уйти со сцены не получалось – лапки словно приросли к доскам. Взглядом она искала маму, но мама была в самом низу поля зрения, где у Шевы накопилось слишком много слез, чтобы что-то видеть.
– Уберите ее со сцены! Сейчас разрыдается!
– Еще остальным праздник портить…
Шева уже совсем ничего не видела. Слезам было больше некуда скапливаться, и они хлынули из глаз.
Кто-то теплый взял на руки и унес со сцены.
Странное древнее чувство и прародитель кошек
Иногда один день переворачивает мир с ног на голову.
В классе дразнить никто не стал, разве что первые пару дней. Родители одноклассников стали считать Шеву ненормальной и даже нездоровой и объяснили детям, что смеяться над больными плохо. От этого она чувствовала себя еще хуже. Шеве впервые захотелось, чтобы ее дразнили.
Мама даже водила ее к психологу. После долгих уговоров Шева согласилась показать, как управляет светлячками.
Диагноз был поставлен однозначный.
Доктор объяснил:
– Звуки, что ты издаешь, глядя на летающее насекомое – пережиток прошлого, привитый еще домашним кошкам. Давным-давно, когда люди еще существовали, многие кошки жили взаперти в их домах как живые игрушки. Их не выпускали на улицу, чтобы они не поранили себя и просто не убежали на свободу.
– Звучит ужасно, – поразилась мама.
– Это для нас. Предки в то время даже не понимали, что не свободны. Несчастным ничего не оставалось, кроме как целыми днями сидеть на гигантских человеческих подоконниках и смотреть, как за стеклом летают свободные птицы, жуки, пчелы и даже мухи. Кошки видели их и еще острее ощущали неволю. В те времена еще никто из животных не отказался от охоты, и кошки даже считались одними из самых жестоких хищников. Смотря на маячущую по ту сторону окна добычу, кошка испытывала то, что называют фрустрацией – чувством несовпадения желаемого и действительного.
– Это просто когда ты чего-то желаешь всем сердцем, но в то же время понимаешь, что не имеешь никакой возможности это получить, – пояснила мама Шеве.
– Странное чувство иногда сопровождалось гневом и отчаянием, поэтому кошки и «кряхтели» на свою горькую судьбу. А может, кряхтели затем, чтобы заставить добычу саму подлететь к окну – мало ли. Как бы то ни было, та самая песня, что ты, Шева, поешь, глядя на светлячков – колыбельная тоски по неведомому или утраченному.
