– Ой, Степанида приехала, красотка наша! – раздался голос. Мою спутницу приветствовала женщина – она сидела за столом у приёмной. – Как повзрослела-то! Ведь вчера, кажется, вот такусенькая бегала! На практику, значит?
– Здравствуйте, тёть Таня! Да! Сан Саныч у себя? – по-деловому спросила Стёпа, скрестив на груди руки с папкой.
– Да, проходи, конечно! Скоро планёрка начнётся, но он тебя рад будет видеть! Это с тобой, что ли? – женщина посмотрела на меня недоверчиво, оценивающе.
– А я не знаю, – ответила Стёпа, и взялась за ручку. Я прошёл следом, ничего не говоря.
Довольно просторный кабинет главного лесничего занимал, наверное, большую часть во всей конторе. У окна – массивный стол, весь заваленный бумагами, брошюрами, с советским календарём в виде ёлки с красной звездой: с помощью ручки можно было перелистывать даты. За столом сидел мужчина лет пятидесяти, он внимательно всматривался в карту, держа в одной руке карандаш, в другой – транспортир из прозрачного синего пластика. На нас мужчина даже не посмотрел – о чём-то сосредоточенно думал. Я вспоминал – не его ли видел вчера, во время пожара у Пинди? Не он ли меня тогда оттолкнул, или кто-то другой? Всё же было так бешено, как в три дэ фильме.
Если бы у меня раньше спросили – каким мне представляется работник леса, я бы ответил – здоровый, краснолицый, в целом – мордатый, даже, наверное, подпитой такой мужик. Этот же лесничий под столь примитивно-стереотипный образ не подходил. Аккуратные черты лица, узкие очки без оправы на самом носу, поблескивает залысина. Истинный интеллигент, утончённо-сдержанный. От такого не услышишь грубого мата, и не застанешь в рюмочной после работы. Сан Саныч дышал благородством, правильностью.
Я посмотрел в противоположный угол. На столике стоял глухарь – большой, красивый, с задранной к потолку головой.
«Гордая птица, прям как Стёпа», – подумал я.
Сан Саныч снял очки, поднялся, поздоровался и приобнял девушку, потом протянул руку мне, посмотрел – и в его умных глазах я прочёл вопрос: «Кто и зачем?»
– Доброе утро! Я – приезжий, из Москвы. Может, слышали обо мне, Михаилом зовут. Вчера вот немного помогал с пожаром…
– Да, знаю, – ответил он, и в этой фразе послышалось: «Ну и что дальше?»
– Зашёл вот поздороваться.
– С нашей Стёпой, так понял, уже знакомы. Это хорошо. Но это, учтите, мы её с детства знаем, и в обиду не дадим, а вот вас…. Так что не вздумайте нашу умницу обидеть!
«Она сама кого хочешь!» – так хотелось сказать, но промолчал. Я не понимал: серьёзно ли мне это говорилось?
– Такую не обидишь, – всё же сказал я. Стало как-то неловко – и оставаться неправильно, и уйти нельзя. Но Сан Саныч вдруг улыбнулся:
– Вот и славно! А то, что с тушением пожара хотели помочь – похвально. Но рядом с огнём без знаний, подготовки находиться нельзя! Случится с вами ещё чего – нам такой крупный межрегиональный скандал не нужен! – он засмеялся. – Но в целом что – похвально. Но ещё похвальнее будет, если вы никогда и ни при каких обстоятельствах не выступите виновником пожара, – он посмотрел на Стёпу. – Кому лес защищать – вот вопрос. У нас кадровый голод самый настоящий. Лесничество – одно из удалённых, а площади огромные, леса тянутся во все концы. Рабочих рук не хватает, никого сюда никаким пряником не заманишь. Да и пряника нет. Выбрать труд в лесу сегодня может только человек, преданно наше дело любящий. Тот, кто думает здесь лёгкий рубль заработать, быстро разочаруется, – он растерялся. Видимо, говоря с нами, постоянно думал о чём-то другом. – Так о чём я?
