Во время всей этой метаморфозы мамЛюда, опустив глаза долу, как кроткая смиренница, делала вид, что ничего необычного с её сыном не происходит. Преобразившийся Антип теперь не нуждался ни в чьей поддержке и руководстве. Он деловито щупал бабулин пульс, как заправский врач. Наконец, тень лёгкой злорадной улыбки коснулась его лица.
– Всё. Кончилась.
Пока мамЛюда причитала, хваталась за сердце и рыскала в поисках заначки, Антип успел остановить ходики с кукушкой и завешать покрывалом трюмо. Приказав матери вызывать скорую, он полез в подпол. На недоумённый вопрос матери, для чего сын в столь не подходящий момент полез «чёртикуда», Антип отмахнулся от неё, как от назойливой мухи.
В подполе, полном заплесневелой картошки, Антип отыскал на полке среди запылённых банок небольшой металлический ящик. Его крышку украшали выпуклые и, наоборот, вдавленные узоры из витиеватых латинских букв, видимо, составляющих неизвестные слова. Парень открыл ящик, там лежала толстая, очень старая книга в чёрном замусоленном переплёте, связка необычных чёрных свечей и шар мутного стекла в бархатной тряпице. Вместо названия и фамилии автора в тусклом свете маленькой лампы на обложке мерцал лишь знак пентаграммы.
Антип удовлетворённо осклабился и закатил глаза. Если бы кто-нибудь мог наблюдать за ним в этом грязном подполе, то, конечно, сразу бы понял, что это самый важный и радостный момент жизни молодого человека. Меж тем Антип не торопился наверх, его, видимо, совершенно не прельщало окунуться в похоронные хлопоты. Он решил немного потанцевать, аккомпанируя себе нечленораздельными звуками с подвываниями, прицокивая языком и прищёлкивая пальцами. Из всего этого нагромождения звуков, вырисовывался бессмертный шедевр блатного шансона прошлого столетия:
С одесского кичмана24
Бежали два уркана,
Бежали два уркана
Та-й на во-во-волю…
Вследствие того, что погребок был совсем крошечный, танцору приходилось выделывать па на полусогнутых ногах, пригнувшись и втянув голову в плечи. Однако можно отметить, что танец от этого только выиграл, так как антураж тесного подземелья придавал выступлению необходимую суровую достоверность. Антип ритмично дёргал руками, поочерёдно подбрасывая вверх кулаки. Эти конвульсии, наполненные нерастраченной молодой энергией, напоминали одновременно танец маленьких утят, еврейский «Семь сорок» и «В ту степь» из бессмертной «Свадьбы в Малиновке»25
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
