Кстати, вспомнил Шурик, таджикских беженцев в Т. раньше называли максимками, вкладывая в это слово и жалость и благодушие. В Т. максимки основали как бы отдельный кишлак на руинах недостроенной гостиницы. Местные богодулы совершают в кишлак настоящие путешествия. Поход к кишлаку в Т. неофициально приравнивается к загранкомандировке. «Мы так еще до Индии дойдем!» – хвастаются богодулы. Они всерьез уверены, что рано или поздно кто-то из них омоет пыльные сапоги в теплых водах Индийского океана.
Шурик вздохнул.
Широк русский человек.
Не выйди вовремя закон о частной и охранной деятельности, подумал он, тянул бы я армейскую лямку, поддавшись на уговоры сержанта Инфантьева…
Но закон вышел вовремя.
Роальд, суровый прагматик, создал одно из самых первых в стране частных сыскных бюро. Роальд не был романтиком, потому его мечта и сбылась. За два года работы в сыскном бюро Шурик насмотрелся всякого. Его уже не удивляли бурные слезы, вскрики, биение кулаками в грудь, он разучился верить голубизне нежных глаз. Коля Ежов (который не Абакумов) выследил однажды женщину, с завидным упорством преследовавшую свою соперницу. Бывшую соперницу, при этом. Когда утром клиентка сыскного бюро, по нынешним понятиям назовем ее госпожой С., выходила из дому, тут же появлялся синий «жигуленок» некоей госпожи М. Если госпожа С. Прыгала в трамвай или в другой общественный транспорт, госпожу М. это не смущало: в своей машине она следовала до самого места работы госпожи С.
Каждый день, каждое утро.
И все только потому, что год назад госпожа С. увела у госпожи М. мужа, неизвестного господина М. Коля Ежов в тот раз хорошо поработал. Госпожа С., по его сведениям, оказалась скромницей, грубого слова не произнесет, а госпожа М. наоборот – сучка, клейма негде поставить. Богатая волевая хамка, отсюда вопрос: зачем ей преследовать скромницу? Ведь у госпожи М. все было при себе – и пронзительно голубые глаза, и светлые волосы, и холеные руки на руле. Ну, ушел муж к другой, так это сплошь и рядом бывает, никто за это соперниц не преследует. На девичниках – да, можно поговорить. Там все ясно: все мужики – пьянь, грызуны, бестолочь. Один к тебе приходит с цветами, другой с «бабоукладчиком» (так госпожа М. называла сладкие ликеры), а разницы никакой. Только наладишь мужика в постель, а он, грызун, глядь, ужалился, и лежит на полу блаженно. В общем, Коля Ежов разобрался с госпожой М. справедливо. Выяснил, что никакого криминала нет. Даже ежедневных преследований не было. Просто госпожа М. поменяла квартиру, и место ее работы находилось теперь рядом с местом работы бывшей соперницы.
Людям часто кажется, что их преследуют.
На самом деле преследуют не вас, а свои цели.
Всем известно, что монополии это плохо, любую продукцию должны производить несколько предприятий. А предусматривают ли у нас те же антимонопольные меры наличие сразу нескольких президентов, чтобы из кучи многих дурацких указов каждый гражданин мог без труда выбрать для себя наименее дурацкий?
Привычка работать тщательно не позволяла Шурику пропускать массу стандартных объявлений.
«Продам дом с хозяйственными пристройками…»
«Именная бизнес-программа осуществит вашу мечту…»
«Немец тридцати шести лет примет русскую подругу от семнадцати…»
«Опытный юрист поможет неопытной фирме…»
«Продам щенков, куплю корову…»
Шурик уже не верил, что из пестрой мешанины, называемой газетой «Шанс», можно выловить информацию, относящуюся к бывшему бульдозеристу Ивану Лигуше, надежно упрятавшему в городе что-то такое, из-за чего ровно пятнадцатого его могут убить.
