Впрочем, на передних креслах тоже сидели две таинственные. Взглянув на них, Эдик представил, как, схватившись за руки, он бежит с ними по краю набегающей волны,.. они бегут, а волны набегают.
Незнакомки задумчиво склонились над раскрытым журналом, их золотистые волосы переливались блеском галогенных ламп.
– Нет, не подходит, – решительно говорила одна из них, и они огорченно вздыхали.
Эдик наклонился к впереди сидящим, взглянул на журнал и, зафиксировав кое-какие характерные детали, откинулся в кресле, несколько нерешительно полистал свой журнал, задержался на последней странице. Потом, в его взгляде появилась мысль и в следующее мгновение он придвинулся к обладательницам галогенных ламп и решительно произнес:
– Гиппопотам!
– Какой гиппопотам? – вздрогнули незнакомки. Тутушкин покраснел, но держась с достоинством парагвайского гитариста, пояснил, что это, по-видимому, то слово на десять букв, которое надо вписать по вертикали в разгадываемый дамами кроссворд.
Вписали, все совпало, и пошло… Эдик, как древнегреческий бог, рушил все преграды и загадки, возникавшие в кроссворде и становился почти недосягаемым.
– Ха, – хлопал себя по коленке древнегреческий бог, когда зачитывался очередной вопрос. – Да это же Паганини, именно – «Паганини», ну-ка, впишите.
Тутушкин, между прочим, познакомился с Таней и Олей, представился Эдуардом Львовичем Тутурнирским – советником посольства, и уже готовился договориться о совместном круизе.
– Устал, устал я от пансионатов, отелей, – жаловался советник посольства. – Турция, Бали, Канары, Сочи все надоело. Хочется простым «дикарем», босиком по краю волны…
– Эдуард Львович, – глядя на Тутушкина влюбленным взглядом, сказала более смелая Оля. – Интересно посмотреть ответы, они в следующем номере.
Она приподнялась над креслом, и спросила:
– Пассажиры, есть ли у кого прошлогодний журнал «Огонек», шестой номер?
Такого журнала ни у кого не оказалось. Искали, искали и не нашли. Эдик облегченно вздохнул и незаметно спрятал поглубже журнал, который держал в своих руках.
И все же, как говорят французы, все испортила женщина.
Стюардесса в синем, собрав журналы, пошелестела, посчитала и голосом оскорбленного пингвина, как показалось Эдику, прострекотала:
– Граждане, кто из вас не отдал журнала?
Она сурово обвела всех взглядом и остановилась на Тутушкине.
– Молодой авиационный пассажир, я хорошо помню, как вы поднимали палец. Не заставляйте меня вас обыскивать, здесь это будет неприлично.
Эдик стушевался и с последней надеждой протянул ей свой «Огонек».
Она развернула журнал и с радостью птички колибри пропела:
– Надо же, шестой номер, а его все ищут. Девушки, вот же он…
«…Почему авиационным пассажирам не выдают парашюты?», – тоскливо думал советник посольства Тутурнирский, глядя через иллюминатор на синее летнее небо…
