Лексий тонко улыбнулся и сказал, ни к кому не обращаясь:
– Вот пример того, что выше головы не прыгнешь. Либо ты родился со способностями, либо…
Он кивнул на бредущего Любима. Тот даже не дрогнул, не приостановил шаг. Наум, что до сих пор следил за происходящим молча, тяжко вздохнул и трусливо сгорбился. Остап отвернулся и принялся обсуждать с Димитрием какой-то пустяк, случившийся утром в трапезной. Это послужило знаком остальным. О Любиме разом забыли.
Скри-ип. Отрок открыл входную дверь. Убраться! Скорее убраться из этого дома! Это выше моих сил! Я зря настоял на этом послушании. Достаточно одного раза, чтобы навсегда усвоить – мне заказана дорога в школу богатырей. Навсегда заказана!
Он понимал, что уйти отсюда будет очень больно. Поэтому и явился с метлой и ведром в место былого триумфа. Через эту боль он хотел выйти в новую жизнь. Но единственное, чего добился – это осознание того, что ему не сбежать. Куда бы он ни пошёл – боль отправиться вместе с ним и станет преследовать его до конца.
А когда Русь начнёт рушиться на его глазах, эта боль сделается ещё сильнее. Ибо Димитрий прав. Это он во всем виноват! Он и только он!
– Ну ка стой! – тяжёлая рука легла ему на плече и развернула.
Он похолодел, увидав перед собой искажённое лицо Ярополка. Неужели сыну воеводы мало его унижения, неужели он желает поглумиться над ним сейчас, когда он ничего не может сделать в ответ. И вновь в груди трепыхнулось вялое чувство и тут же затихло, придавленное виной.
Поделом. Я заслужил. Надо вытерпеть! Вытерпеть… Глаза защипало, но он даже не мог отвернуться, чтобы спрятать подступающие слезы.
– Он сказал при тебе, что друзья ничего не стоят! – сын воеводы ткнул пальцем в княжича. – Раньше ты бы разорался так, что Стоян с Китай-города услыхал бы и прибежал спасать своего разлюбимого любимчика.
Любимка молчал.
– А теперь ты позорно бежишь?! Теперь тебя не волнуют друзья?
Ярополк явно требовал ответа, и Любим ответил:
– Он прав, конечно. Я… не могу…
Губы его дрогнули и исказились. Он отвернулся и ухватился за дверь. Все! Нет больше сил держаться. Добивайте! Делайте, что хотите! Я не стану сопротивляться!
– Где же твоя сила духа?! – заорал Ярополк. – У тебя забрали тёмную волну, а не твой дух!
Остальные удивлённо поднимали головы. Любимка дрогнул и нахмурился.
– Ты всегда был таким уверенным, всегда побеждал! – продолжал Ярополк. – Я сперва не понимал, думал, что ты издеваешься. Де, простой выскочка, холоп, взлетевший вверх пытается показать, что он не хуже сына воеводы!
– Разве это не так? – тихо, но так чтобы все слышали, спросил княжич Димитрий.
– А потом я увидел! Ты и правда верил в своё дело! И побеждал благодаря этой вере! В самых безвыходных ситуациях! Я начал присматриваться к тебе, начал тянуться за тобой, начал быть таким, как ты! Ты стал для меня примером!
Лексий фыркнул, Остап прислушивался жадно. Глаза Наума показались из-за книжки.
– И я стал сильнее! Твой путь работает, ты понимаешь?! – яростно закричал Ярополк. – Так какого же рожна ты теперь скулишь и ведёшь себя, как слабак?! Почему ты сдался?!
Парень тяжело дышал, щеки покраснели, в глазах блистала такая боль и ярость, что Любиму сделалось страшно.
– Потому, что это правда, – ответил он. – Я слабак и никчёма. Прости, Ярополк. Я больше не тягатель. Найди себе кого-то другого и подражай ему. Я больше не гожусь для этого. Во мне нет тяги…
