Может возникнуть вопрос: почему же Батуев так долго не выкладывал свой главный козырь?
А я вспоминаю, что никогда в наших с ним беседах, а уж о чем мы только ни переговорили, не заходила речь о политике. Он ни разу даже не упоминал о том, что его родная тетка Веретенникова приходилась отцу Ленина кузиной, и что он, Батуев – внучатый племянник вождя, остался в Питере едва ли не последним здравствующим потомком Ульяновых.
Вполне понимаю его молчаливость. Это была опасная для тех времен тема. Андрей Михайлович, догадываюсь, наверняка знал, что Сталин терпеть не мог родственников Ленина, и объявление родства вполне могло бы обернуться трагическим эффектом. Тем более что Веретенникова, не раз спасавшая Ильича от охранки, будто бы назидала своему непутевому родичу: «Брось авантюрную жизнь. Парень ты способный. Займись серьезным делом». «Способный парень», однако, доброму совету не внял.
Интересно, правда?
– Что же касается шахмат, то сообщу под конец, что Батуев был первым учителем Виктора Корчного, – пишет Алексей Суэтин.
Этому я свидетель. Батуев, как сказали бы сейчас, был постоянным спарринг-партнёром Виктора Корчного. Он не учил ни его, ни других начинающих шахматистов теории, мы всё это делали сами, он обучал практической игре, тренировал умение быстро ориентироваться в сложных ситуациях.
Обычно он выигрывал, но после партии вместе с партнером разбирал ключевой момент, когда партия в результате ошибочного хода проигрывалась. Они с Корчным играли часами и никак не могли оторваться друг от друга. Я же хотел дождаться Батуева, чтобы вместе ехать домой. Смотрел на разбор позиций и пытался сам найти правильные ходы. Но только молча. При разборе позиций они беспрерывно говорили, слова вставить было нельзя.
А вот, как ответил на заданный ему вопрос л первом учителе сам Корчной, когда ему было уже 75. Его спросили:
– Вы помните, кто был вашим первым учителем в шахматах?
И он ответил:
– Двигать фигуры меня научил отец, но он не был моим учителем. В ленинградском Доме пионеров [Дзержинского района. – МК] помню мастера спорта Батуева. Когда мне было лет тринадцать, он увидел, как я играю с приятелем вслепую, и решил проверить мою силу. Сыграли венгерскую партию, я продержался ходов шестнадцать, зевнул. Он был доволен: «Станешь мастером!»
Еще через десять лет тот же Батуев, посмотрев мою ничейную партию с Толушем на чемпионате СССР, изрёк: «Будешь гроссмейстером!»
Кое-что помнит Виктор Корчной, но мало. Очень мало. На самом деле, мне говорили ребята, что они играли друг с другом с упоением, не видя никого и ничего вокруг, минимум год. Но при мне – примерно пару месяцев. Потом Корчной ушел в шахматный кружок Ленинградского Дворца пионеров на Фонтанке, получил там 1-й разряд и уже в 1947 году стал чемпионом СССР среди юношей.
В одном из путеводителей по Санкт-Петербургу записано:
Саперный переулок, 14: В этом доме долгие годы жил музыкант по образованию, зоолог по призванию, автор нескольких книг, руководитель двух крупнейших в городе клубов юных натуралистов, шахматный мастер, призер первенства Ленинграда 1945 г., великолепный педагог, заслуженный тренер России А. М. Батуев.
