Мне вдруг стало стыдно за свою слабость. За свой страх. Что бы там про Вэйна ни рассказывали, он ведь не идиот. Наоборот — умный! Даже слишком. На уроках его бояться глупо, а за пределами аудиторий я с ним общаться не собиралась.
Личная неприязнь — дело такое, можно и перетерпеть. Далеко не все из моих родственничков были мне приятны, от некоторых хотелось на край света сбежать. И слухи про одного из дядек ходили страшные — не зря он восемь жён схоронил. Но ничего, я как-то могла ему улыбаться и за одним столом есть.
А Вэйну мне даже улыбаться не нужно!
Как ни в чём не бывало, я подошла к первой парте и уселась рядом с ним…
Марк весь день, да и последующие тоже, меня сторонился — словно утратил к моей персоне всякий интерес. Я тоже не искала его общества. Душу жгла иррациональная обида, хотя я понимала, что лучше мне и правда держаться от парня как можно дальше.
Контрольную по лоссайскому я в итоге завалила. Хотелось бы сказать, что это Марк во всём виноват, но обвинять других в собственных неудачах трусливо и глупо. Да и если быть объективной, не так уж плохо я работу написала — на три балла из десяти. Наверное, даже хорошо, если учесть, что я только начала учить язык. Если бы Марк стал моим репетитором, вряд ли бы результат сильно изменился.
8. Глава 7
Я надела школьную форму. Заплела волосы в косу и закрутила в улитку, которую заколола шпильками. Невесть какая причёска, но лучше всё равно не получится. Раньше мне волосы укладывала нянюшка или я наведывалась в парикмахерскую… В уши вдела серьги с изумрудами. Те самые. Бабушкины.
Подошла к зеркалу.
Строгое платье подчёркивало фигуру, а воротник-стойка и высокая причёска — длинную шею. Из-за чёрного цвета ткани кожа казалась бледнее, а глаза и губы, наоборот, ярче. Так как у платья были разрезы по бокам, то оно не стесняло движений, а изумрудные серьги гармонировали с эмблемой курса — зелёным драконом, который был вышит слева на груди.
— Красивые серьги, — сказала Сина.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Ты тоже хорошо выглядишь.
Я не покривила душой. Наряд девушке шёл, а зелёное с красной вышивкой платье оттеняло смуглую кожу чонрэйки. Вот только блестящие чёрные волосы Сина по обыкновению заколола деревянной, украшенной резьбой палочкой.
На долю мгновения меня одолели сомнения, а затем я достала из шкатулки заколку, украшенную агатами. Довольно простую, но при этом изящную.
— Она принадлежала моей няне. Думаю, эта заколка лучше подойдёт к твоему платью.
Сина посмотрела на заколку, потом на меня. Закусила губу и неуверенно кивнула.
***
Когда я вошла в парадный зал, то почувствовала себя чужой на этом празднике жизни — гадким лебедем среди разодетых, похожих на диковинных птиц, чонрэйцев. С трудом подавила желание спрятаться в углу или за колонной. Ну уж нет, я буду наслаждаться праздником! Пусть на меня косятся и разглядывают. Пусть смотрят оценивающе и осуждающе, презрительно и снисходительно… Такое отношение к себе я видела не впервые, дома тоже с подобным сталкивалась. Вроде как княжна с безупречной родословной и, одновременно, сирота, которой досталось скромное наследство. Поговаривали даже, что я подалась в магички, потому как достойного жениха сыскать не удалось. Отчасти злые языки были правы, кандидаты, которых подобрали дядьки, были богаты и влиятельны, но значительно уступали мне по знатности.
Гордо расправив плечи, я направилась по залу, осматриваясь на ходу.
