— Тетрадь принесла? — вкрадчиво шепнули ей в ушко.
От неожиданности Поспелова резко обернулась и чуть не столкнулась лбом с цыганом, подкравшимся слишком близко. Старшеклассник незаметно следовал за ней с момента выхода из столовой и стоял за спиной, пока она, погрузившись в мрачные думы, мыла руки.
— Не принесла! — взбеленилась школьница, не ожидав от себя такой ярости. Внутри заклубилось всё, что подросток пыталась подавить после черчения, и на наглого ровесника терпения не хватило. Гнев, что её подленько поймали в момент душевной слабости, наконец заставил Любу защищаться.
— И не принесу. Не рассчитывай! — жёстко чеканила она, шумно дыша носом и смело глядя в насмешливые чёрные глаза.
Сэро растерялся: из пугливой терпилы на мосту девица переобулась в воинствующего ботана. Наблюдательный юноша подметил, что зубрилка не в духе: глаза болезненно красные, побелевшие губы поджаты, на бледных щеках красные пятна. Лицо человека, старавшегося не расплакаться изо всех сил.
— Почему? — брякнул повеса, озадаченный резким отпором.
— Потому что ни черта не соображаю и сама списывала на уроке! Зря требуешь домашку — пользы будет ноль! Я бездарь в химии, понимаешь? — девушка созналась неожиданно, но грубо и прямо. Поспеловой стало плевать, что беседа с цыганом пошла не по плану, придуманному вчера во избежание новых проблем.
— Что-то не верится, — нахмурился Ибрагимов. — А что ты тогда на листке строчила как невменяемая?
— На листке?.. А-а-а!.. Писала свои девичьи секреты, — выкрутилась Люба.
— Какие? — с любопытством прищурился брюнет.
— Не твоё пацанское дело!
— М-м-м!.. Ясно. Секреты твоего девичьего развратного сердца? — пошутил мальчик, развеселившись с дурацкого диалога.
— Сам развратный! — вспыхнула, оскорбившись, Поспелова. — По себе людей судишь?
— Да нет! Просто читал, что самые развратные именно монашки, в число которых ты и входишь, — парировал Сэро, придирчиво оглядев собеседницу с ног до головы. И тут же понял, что зубрилка комментарий приняла близко к сердцу. Девушка потемнела, нахмурилась и замолчала. С её лица исчезли все эмоции, кроме горькой, неподдельной обиды.
— Чего надулась? — посерьёзнел парнишка. — Расслабься! Я просто пошутил!
Школьница развернулась и быстро пошла прочь через вестибюль в зону младших классов. Сэро, недоумевая, посмотрел ей в спину, а потом решил пойти следом, расталкивая толпящихся учеников. Догнал он Любу в конце второго коридора, на повороте у лестничной площадки возле большого и малого спортзалов. Брюнет подрезал ровесницу на ходу и перекрыл дорогу.
Люба дёрнулась было обойти, но Сэро не позволил, без обиняков взял её за запястье и указал на маленький пятачок под лестницей, ведущей к актовому залу.
— Слушай, это… Не обижайся на неудачный подкол! Поговорим? — Ибрагимов огляделся. — А то стоим на проходе.
Поспелова, не сказав ни слова, послушно пошла за парнем на площадку под лестницей. Школьники встали напротив друг друга. Ибрагимов изучающе глазел на сверстницу. Та, не выдержав бесцеремонного взгляда, отвернулась.
— Ты не прям монашка. Даже симпатичная! — наконец заговорил он. — Одеваешься, правда, не очень. Без обид, врать не буду.
Повеса развёл руками. Люба покорно промолчала.
— Вообще-то я не за химией подошёл, — продолжил Сэро. — Это так, к слову пришлось. Разговор надо было как-то начать!
Поспелова удивилась и заинтересованно подняла брови.
