Тихоня не разделяла интересы сверстников. Не курила, не встречалась с мальчиками и — самое страшное преступление с точки зрения одноклассников — не ходила на дискотеки. Проще говоря, слыла трезвенницей и праведницей, что было совершенно не модно. И ей самой это не нравилось.
Поспелова неимоверно много читала, глотала книги одну за другой — как классику, так и других жанров. Кроме неё в классе не зачитывался литературой и не просиживал в библиотеке выходные напролёт никто вообще. Вместо этого ребята тусили на танцах и активно общались.
Девочка будто застряла на межпограничье между детством и юностью, пока сверстники строили отношения и интересовались, какое место занимают в обществе. Люба же совсем не взрослела и была чужой на этом празднике жизни. С ней лёгким и ветреным ровесникам было скучно разговаривать, и Люба это с горечью понимала. Общаться с ней, по мнению Любы, было как общаться с бревном, вросшим в землю. Его, это бревно, не сдвинешь. Как ни поливай, не пустит побеги, не зацветёт. Бревно сухое и не интересное.
Именно сухой и старомодной видела себя на фоне ровесников подросток Люба Поспелова.
***
Когда поздно вечером бабушки, напившись чаю, наевшись и вволю позлословив, ушли, хозяйка зашла к дочери в комнату, присела на кровать и погладила читавшую школьницу по щеке. Люба обняла маму.
— Что в школе нового? Женихи появились? Кто-нибудь ухаживает?
Тихоня знала, о ком идёт речь. Одна семья из 10 «А» больно уж нравилась маме. Женщина приглядывалась к Мише, Любиному однокласснику, считая его выгодной партией.
Лично подросток сама не знала, как относится к Михаилу Крюкову и нравится ли он ей вообще. Девочка просто молчала и слушала рассуждения мамы на этот счёт, обещая вести себя хорошо, чтобы Миша и его родители не подумали плохо о Любе и её воспитании.
«Да Бог его знает, что у Крюкова вообще в голове! О чем он сам и его мама думают и чего хотят!» — недоумевала школьница, но вслух не произносила. Товарный кассир не догадывалась, как выстроены отношения внутри 10 «А» и какое место в иерархии коллектива занимает её дочь. У матери были свои видения на этот счёт — и точка.
Люба и Александра Григорьевна общались много и достаточно открыто. Но сегодня тихоня твёрдо решила не посвящать родительницу в стычку с Сэро. Мама (девочка точно знала) не побежит защищать дочь. Более того, странный сумбур с хулиганом вызвал бы много вопросов к поведению самой Любы и лишние обвинительные разговоры. Хоть школьница ничего предосудительного и не совершала.
Вдобавок Григорьевна очень не любила другие национальности и по возможности сторонилась их. Узнает мать, что нахал на мосту — цыган, проблем не оберёшься!
Сэро с начала перемены стоял в тени за открытыми дверьми столовой и аккуратно наблюдал за чудаковатой девчонкой из 10 «А».
Вот зубрилка взяла порцию и уселась за несколько мест от одноклассниц. Хмурая. Нелюдимая. Лучше подойти, когда она доест и выйдет из столовой. Иначе дура шуганётся и диалог может не склеиться.
После слов Имира о Поспеловых парень испытывал лёгкое чувство вины перед Любой, попавшей под его мстительную горячую руку. Он вроде бы и не ощущал угрызений совести — заносчивая девка сама напросилась. И в то же время юноша воспринимал себя поганцем, который обидел того, кого обижать не стоило. Налёт на деваху постоянно крутился в мыслях и вызывал неприятное послевкусие, вынуждавшее напрягаться. В голове проносилось, как мама, узнав о некрасивой шутке над робкой дочерью Поспеловых, отчитывает его и укоряет. Ещё меньше десятиклассник хотел попасться под руку отцу: тот, спокойно, без жалости, скажет всего пару слов, но приятного будет мало. От представленной сцены парнишка вздрогнул и невольно поморщился.
