– Вот как?! – оживилась подруга. – То есть потом отделились?
– Папа принял решение, что для нашей семьи будет правильнее жить среди гаджо. Так цыгане называют всех нецыган. Вы другие народы называете нерусскими, а цыгане – гаджо.
– Почему твой отец так поступил? – не успокоилась тихоня.
– Ну, у него на это был ряд причин. Не устраивали некоторые обычаи и порядки. – Имир задумчиво вздохнул, почесал затылок, видимо, размышляя, стоит ли посвящать Любу в события дней былых, затем схватил паузу.
– Какие? – Поспелова ни в коем случае не собиралась закрывать тему.
Юноша, смекнув, что собеседница не сдастся и всё равно когда-нибудь да выпытает желаемое, усмехнулся и продолжил:
– Я малым совсем был, не особо хорошо помню. Так, смутные обрывки… Русланка и Арон поболее моего расскажут! Запомнилось мне, например, как в одном доме цыганка обдирала свежие обои и печку ими растапливала.
– Зачем она портила ремонт?
– Да пёс его знает! Сам не понимаю. Просто картинка запомнилась. Наверное, люди в таборе не цеплялись за бытовой уют. Помню детей, которых вечно наряжали как попало. Мама тоже было повадилась, да отец жутко ругаться стал.
– В грязном малявки ходили?
– Нет. Пацана могли в платье нарядить, потому что остальное постирано. Девочки без трусов бегали по улице.
– Ах-ха-хах!
– Тебе «ха-ха», а дадо как увидел, что я и брат жопами по улице сверкаем, бранился жутко! Не понимает он всего этого в отличие от мамы, потому что родился и вырос не в таборе, а среди русских. Это мама таборная, она скучала. А папе вольное житьё-бытьё поперёк горла стояло. Чисто ради неё согласился, и то надолго не хватило. Не нравился отцу такой семейный уклад, когда баба гадает да побирается, дети в обносках, все украшения – в ломбарде, зато в ободранной хате на последние гроши куплен магнитофон заграничный последней модели.
– Нищета, короче!
– Нет, Люба, это не нищета! Это порядок жизни такой. Особенный! Чисто цыганский. Помню немного праздники: гуляют всем поселением, широко, с размахом, пляшут от души! В такие дни круто очень было!
– Как наши свадьбы!
– Ваши свадьбы и рядом не стояли, поверь! Мы ещё не прижились, думаю, потому что сами сильно отличались, чем пугали остальной народ. Знаешь, цыгане строго разделяют свой мир и других. Это – их нравы, а это – чужие. Стараются постороннее не принимать, не смешиваться. А наше семейство как раз олицетворяло эту самую непонятную для них смесь. Папа вырос среди русских, работал по трудовой книжке, с образованием. У мамы тоже образование, официальная работа. Дети в детский сад и школу ходят. В доме куча книжек. К нам когда ребята из других хат заходили в гости и чтивом увлекались, их предки потом нехорошими словами на нас бранились!
– Почему? – удивилась тихоня.
– Потому что не принято. Образование – для русских, а не для цыган.
– Глупости какие!
– Не глупости, а традиции. Это не значит, что образованных цыган нет. Просто в тех таборах, где мы жили, было не принято. Пара классов окончено на тяп-ляп – и тьфу, норма! Большего и не нужно. Считать деньги умеет, и слава Богу.
– А ты по-цыгански разговариваешь?
– Конечно. Но это не значит, что понимаю всех цыган. Цыгане где живут, там и новые словечки подхватывают. Речь смешивается, и не поймешь уже, что та гадалка на вокзале тебе лопочет! Если встретятся цыгане из Чечни, например, и – с Кубани, то общаться между собой будут по-русски. Разные места проживания – разная начинка. В разных таборах даже преступления отличаются.
