– Если ты не замолкнешь, схлопочешь ещё одну оплеуху. Сядь на сундук, и чтоб я от тебя больше и звука не слышал, не то сама поплатишься. – передразнил он с издёвкой.
Старый Альдо убрал хлам с одного из сундуков, чтобы девушка могла устроиться. Его вид выражал задумчивость.
– Успокойся, леди, – сказал он. – Не дразни этого человека.
Леди Эрроганц упала на сундук и закуталась в плащ. Её колотила дрожь.
– Кто это? – спросил Данстен.
– Дочь Эрроганца. Она стоит сотню золотых. Мы разделим их на четыре доли. Она останется здесь дня на два, самое большее – на три.
– Эрроганц… Тот самый барон, что стоит сотни золотых монет?
– Да… Так что ты скажешь, старый Данстен?
– Чего уж, – Данстен почесался. – Я так думаю, можно это устроить… Но не более трёх дней, так?
– Куда мы упрячем её? Найдётся каморка?
Данстен показал пальцем с изломанным ногтем на подвал:
– Там.
Хамо повернулся к леди Эрроганц.
– Иди туда.
– Делай, что тебе говорят, – посоветовал ей старый Альдо. – Лишние синяки тебе ни к чему.
Айн встала и понуро направилась к крышке, скрывавшей лестницу в подпол. Дойдя до неё, она остановилась и посмотрела на злодеев, следивших за нею. Данстен с небрежным видом подошёл к стойке, в которой стояли охотничий лук и копьё, и встал около неё. Сопровождавший леди Эрроганц Хамо ухватил кольцо крышки и рывком открыл её.
– Спускайся!
Сырой подвал был тесным и захламлённым. Хамо зажёг сальную свечу, стоящую в стенной нише, и в её неровном свете осмотрелся вокруг. В углу размещался ящик с кучей тряпья. В помещении царил неистребимый запах гнили.
– У тебя будет бесценный опыт смены обстановки, – проговорил ехидно Хамо. – Глядишь, и баронской спеси поубавится. Смотри – сиди тихо, а не то я спущусь и утихомирю.
Леди Эрроганц с ужасом уставилась на огромного паука, сидящего в центре пыльной паутины в углу.
– Что, перетрусила? – Хамо поймал паука и держал его кончиками пальцев одетой в перчатку руки. Мохнатые паучьи лапы неистово извивались. – Бросить его на твои красивые волосы?
Леди Эрроганц с содроганием отодвинулась от него.
– Сиди тихо, – Хамо ухмыльнулся. – А не то… – Он раздавил паука в ладони, бросил его останки под ноги девушки и ушёл.
Вверху на сундуках сидели старый Альдо и Алан. Хамо присоединился к ним.
– Как насчёт пожрать, Данстен? – крикнул он и тут же осёкся. Данстен держал всех троих под прицелом длинного лука. Хамо потянулся было к кинжалу, но Данстен остановил его.
– Даже не пытайся, Хамо, – сказал он с угрозой в голосе. – Этот лук насквозь прошивает оленью тушу.
– Что это ты ещё задумал, «старая рука»? – заикаясь, спросил Хамо.
– Не нравится мне ваша затея, вот что. Да ты присядь, мне потолковать с тобой нужно. – Хамо послушно сел рядом с Аланом. – Твои «парни» говорят, вы «заточили»9 её жениха?
– Это всё он, – Хамо кивнул на Алана. – Этот тупица не смог справиться…
– Хорош трепаться!.. – выкрикнул Алан. – Я был вынужден его «заточить». Ты не помог – «кости размякли».10
– Да чего уж теперь, – оборвал его Хамо. – Павлин мёртв, теперь уж не поправишь. Нас будут искать за «простуду»,11 но у нас есть «голубь» – дочка барона. Если удастся сладиться с Эрроганцем, будет возможность выйти из дела, да ещё и с барышом.
Данстен покачал плешивой головой. После недолгого раздумья он опустил лук.
– Я вас с малых знаю, – произнёс он. – В жизни бы не подумал, что у вас хватит дури «станцевать с голени»
