– Спасибо, ты очень любезен. – Она немного поколебалась и спросила, понизив голос: – Не хочешь ли ты мне помочь в другом? Если бы ты сообщил моему отцу о том, где я нахожусь, то получил бы неплохую плату. Я умоляю тебя, помоги!
– Альдо не сможет, – прошамкал старый Альдо, пятясь к лестнице. – Альдо ничего не сможет сделать для девушки. – Он закрыл крышку и присоединился к остальным.
Поев, Хамо встал.
– Впервые в жизни такую гадость ем, – заявил он и вздохнул. – Авила, наверное, думает, что со мной что-то случилось.
– Не мечтай. – Алан встал, чтобы выглянуть в окно. – Ты вообразил, что она о тебе забеспокоится?
Хамо отмахнулся и хотел было возразить что-то, когда Алан отскочил от окна, со страхом выхватывая кинжал.
– Хамо! – заорал он в ужасе. – Вон они! Всадники! Это «парни» Гид!
Хамо тоже бросился к окну. Пятеро всадников спешились возле чёрной повозки и направились к дому. Хамо узнал высокий силуэт Эврика и отшатнулся от окна.
– Спустись в подвал и оставайся там с «птичкой», – приказал он Данстену. – Сделай так, чтобы она не «закудахтала».17 Возможно, мы их всех перережем. Ступай! – Подталкивая Данстена, он вместе с ним спустился к леди Эрроганц.
– К дому подъехали настоящие злодеи, которые принесут тебе больше горя, чем мы, – объявил он ей сквозь зубы, вытирая о шоссы вспотевшие ладони. – Хочешь остаться живой – сиди тише мыши. Я постараюсь их обмануть, но, если они проведают, что ты здесь, тебе придётся плохо.
Ледяной ужас охватил леди Эрроганц. Она испугалась даже не его зловещих обещаний, а явного ужаса, от которого он сам сжимал в отчаянии челюсти.
Хамо еле успел закрыть крышку люка и забросать его соломой, как приехавшие вошли в дом. Эврик, в надвинутом на глаза капюшоне, держал руки под плащом. Руки стоявшего правее свисали вдоль туловища свободно, но взгляд его излучал враждебность и холод. Это был Хик. Уилмот и Лекарь Волк прикрывали Соважа.
Всё внимание Хамо было приковано именно к Соважу. Он присел на край сундука и смотрел пустым взглядом на носки своих запылённых сапог. Из-за безвольного лица многие совершали ошибку, принимая его за нерешительного человека, но скоро понимали, что под маской слабака скрывалось жестокость бесчеловечного существа.
Жизненный путь Соважа Гида был типичным для одержимого кровью убийцы этих лет. Начал он с того, что с малых лет полюбил деньги и научился добывать их всеми доступными путями. У него был темперамент изувера, в детстве он обожал мучить животных. Когда Соваж достиг юношеского возраста, он переключился на людей. Бывало, изредка он производил впечатление обычного человека, но чаще вёл себя как сумасшедший. Его мать, Мамуля Гарпия Гид, не признавала умственной неполноценности сына. Во время ереси Чёрной Тени он примкнул к одной из разбойничьих шаек. Рискованность, умение владеть оружием, лёгкая добыча денег очень понравились ему. Под их влиянием Соваж раздобыл себе кинжал, и вскоре впервые окропил свои руки кровью, после чего ему пришлось скрываться, и некоторое время о нем никто не слышал. После его возвращения, Мамуля Гид решила сделать его главарём шайки и набрала в неё подходящих людей: Хика, недавно вернувшегося с каторги, где он сидел за ограбление каравана; Эврика, бывшего наёмника Чёрного герцога, Уилмота, большого специалиста по осадному оружию, Лекаря Волка, преклонных лет мужчину, изгнанного из гильдии врачей за изготовление дурмана и с радостью взявшегося за предложенный заработок. Посылая разбойников на дело, Мамуля Гид тщательно продумывала все до мельчайших подробностей, а затем натаскивала сынка, как дрессированного пса. Если ей доводилось вбить ему в голову все тонкости, Соваж их уже не забывал. Банда называла Соважа своим главарём. Но настоящей главой шайки оставалась его мать. Кроме этого, даже самые отпетые негодяи шёпотом поговаривали о тёмном культе, в котором состояли члены банды, а Мамуля Гид была в нём верховной жрицей.
