— Майя? Что…
В зеркало я себя не видела, но док замер на полуслове.
— Есть другой вход?
— Да. С торца справа. Иди туда. Сейчас открою.
Через несколько минут я пробралась с черного входа в медпункт.
— Я решила принять предложение начальника.
— Какое?
— Поселиться в административном корпусе. Помоги туда дойти.
Виктор запустил пятерню в волосы, дёрнул так, что мне казалось, он вырвал клок волос.
— Майя! Он ещё вчера улетел. Пришёл борт и его вместе со Стасом отправили в город.
— Так Стас был у тебя?
— Нет. В посёлке.
От мгновенно накатившей слабости я пошатнулась.
— Сядь уже. Рассказывай, кто тебя…так
— Егор. Он обещал приходить каждую ночь. Они со Стасом напали на меня вдвоём в тот вечер.
В глазах Виктора я увидела неприкрытый испуг.
— Ты сказала об этом начальнику?
— Я думала, он знает.
Виктор непроизвольно застонал и опять вцепился себе в волосы.
— Ты ошибаешься.
Осознание того, что мне никто не поможет, не пощадит, ударом молнии прошлось по нервным окончаниям. Я часто заморгала, дыхание сбилось.
— Дай обезболивающее и успокоительное, если есть.
— Чёрт, дерьмо! Куда он бил?
— В голову, живот, по рёбрам, по лицу.
— Дышишь свободно? Тошнит, голова болит?
Хотелось позорно расплакаться. А я ведь просила Витьку оставить меня здесь. Сглотнув вязкую слюну, собрала крохи достоинства и удержалась от унизительной капитуляции.
— Терпимо.
— Ты останешься здесь. Скоро вернётся Пётр Григорьевич, я с ним поговорю. Так не должно быть. Егор перешёл все границы.
К чему делать вид, что вот он-то непричастен к тому, что твориться в колонии. В этом гадюшнике мужчины переходили границы без каких-либо стоп-слов, брали то, что хотели по праву сильнейшего. Извращённое удовольствие толкало их на эксперименты. Думаю, с каждой новой партией узниц, мужские аппетиты росли, желания множились, вседозволенность развязывала руки. И какая-то бесцветная моль посмела ускользнуть из лап садистов.
Док дал пару таблеток, я проглотила их, запив водой.
— Иди в стационар, у тебя постельный режим как минимум несколько дней.
Как в тумане по узкому коридору, я добрела до комнаты, скинула рюкзак с плеч, сняла ветровку, легла на кровать. Силы, которые я копила для последнего рывка, покинули меня. Я перестала биться в безмолвной истерике, превратившись в стылый комок истерзанных мышц. Низкий потолок давил на меня, серые стены наползали с двух сторон, тёмное небо за окном обещало неминуемую кару, а тело налилось свинцом, не в состоянии двинуться даже на миллиметр.
Меня разбудили мужские голоса, доносившиеся из приёмной. Подскочить не позволила голова, которую от резкой побудки ошпарило болью. Отдышавшись, я медленно поднялась с кровати, вышла в коридор и на цыпочках стала подкрадываться к двери, чтобы услышать разговор.
— Не лезь не в своё дело!
Голос Егора полоснул по нервам, ноги отказали, и я осела у стены. Уши словно заложило ватой, негромкий ответ дока я не разобрала.
— Тебе здесь долго жить. Не стоит со мной ссориться! Чтобы к вечеру эта шлюха была в своей камере.
Хлопнула входная дверь. Через несколько минут дверь из приёмной открылась. Виктор шагнул в квадрат тусклого света в коридор.
— Майя.
Док натолкнулся на меня, постоял в нерешительности и присел на корточки напротив.
— Ты всё слышала?
Кивнула. Виктор ожесточённо дёрнул себя за волосы.
— Осторожно. Вырвешь.
Он вздохнул.
— Знаешь, я в детстве полголовы себе выдирал. Накручивал на палец и дёргал. Пролысины даже были. Мама меня к психологу водила. — Виктор помолчал. — Ты случайно не в меде училась?
